Она чувствовала сквозь подошву туфель, что асфальт сменился камнем, потому что ее каблуки то и дело соскальзывали с неровной поверхности и попадали в щели. Но ее поддерживали и вели, и она продолжала шагать, словно парила. Любопытство все же взяло верх, она чуть приоткрыла глаза и сквозь сетку ресниц увидела вокруг другие дома, другие улицы, другие вывески, каких не замечала в своем городе: дома с огромными длинными окнами, всего лишь в три-четыре этажа, но по высоте современных многоэтажек, узкие улицы с метровыми по ширине тротуарами, вымощенными брусчаткой, кукольные машины, бесшумно проскальзывающие мимо, элегантно одетые редкие прохожие с собаками или просто со своими мыслями. Ей кивали с едва заметной улыбкой в знак приветствия, останавливались, шагнув в сторону, чтобы освободить ей больше места для прохода, словно она шла не одна, и она действительно чувствовала это, хотя и не видела своего компаньона. Тот волшебный запах ночи двигался вместе с нею, будто кокон, теплый, летний, напоминающий непередаваемый словами аромат свежего морского загара. Она наслаждалась своим состоянием пленницы этого кокона. Все, что ей было нужно делать, это дышать и шагать.
Город очаровывал ее своей старинной эстетикой и задумчивостью. Она проходила мимо окон мастерских, где чинили книжные переплеты, музыкальные инструменты, картинные рамы или мебель. “Удивительно! В моем городе ничего не чинят. Все сломанное выбрасывается и покупается новое. А тут…” Каждая витрина удивляла ее своим бездонным магическим маленьким миром, начинающимся от высоченных резных деревянных дверей и исчезающим в глубине комнат и коридоров, где трудились мастера. Восхищение от красоты, заполонившей каждый уголочек на ее пути, совсем опьянило ее. Храмы ремесленников перемежались с художественными студиями и галереями, изобилующими картинами, скульптурами или фотографиями. Меж ними тут и там выныривали ресторанчики и кофейни, готовые своими ароматами украсть у нее мистический запах, преследующий ее с ночи. Она почувствовала голод, когда ее любимые миндальные пирожные в крутящемся стенде в витрине кафе приковали ее взгляд. Ее желание словно услышали, и она оказалась в крошечном заведении, пахнущем жареным миндалем, корицей, темным шоколадом и кофе, с единственным круглым столиком и двумя плетеными стульями возле окна. Она села, подперла щеки кистями рук и стала любоваться той же улицей, но уже с другого угла. Те же редкие, элегантно одетые прохожие с собаками или без, те же архитектурно продуманные и эстетически выстроенные здания, по каждому из которых можно написать искусствоведческую диссертацию, те же миниатюрные машины, казавшиеся ей мультяшными после тотального преимущества грузовиков и огромных автомобилей в ее городе.