– Ты уходишь? – Марта взяла Германа за руку, чтобы остановить, но тут же отпустила, испугавшись собственной смелости.
– Сестра меня ждьёт. – Тьери, старался выдать своё смущение за грубость, но у него плохо получилось.
– Если честно, мне совершенно не хочется идти с тобой. – она снова и снова представляла себе это неестественное свечение глаз продавца специй и ей в голову не приходило ни одно разумное объяснение тот, как это возможно. Вспомнились слова охотника церковника «он колдун лжец и убийца».
– Это почьему? – спросил Герман.
Марта подняла на него влажные глаза.
– По-моему, ты – психопат.
– Я?! – чуть не рассмеялся колдун.
– Твоё настроение поменялось уже несколько раз за вечер. То ты пугаешь меня, то командуешь, то вдруг хочешь дружить. Ты принимаешь что-то? Или что с тобой не так?
– Если тебье нужны отвьеты, ты придёшь. Всьего хорошего, Марта. – Тьери не обиделся. Сказав это, он одарил Марту загадочной улыбкой и вышел прочь.
Герман встал из-за стола и снял очки, отодвинув в сторону звенящие мензурки. На сегодня достаточно. Он потёр покрасневшие глаза, встряхнул горячие руки, налил себе мате и уселся в кресло, возле открытого окна.
Вечер воевал с ночью, не желая отдавать свою территорию. Грузные облака, как клубящийся дым, эпично наплывали на оранжевое небо с севера. Колдун отпил немного мате, смотря вдаль. Усталость окутывала его, как одеяло, и мягко растекаясь по телу.
Колдун улыбнулся сам себе и снова посмотрел в небо. Солнце уже село. Сорок лет, а может и больше прошло с тех пор, как…
Герман хотел отпить ещё, но калабаса была пустой. Он не заметил, как выпил всё, пока любовался облаками. Пришлось встать и снова пойти на кухню. На этот раз он налил себе виски. Вернувшись в кресло с курительной трубкой, привезённой из Мексики, и пакетиком табака, он устроился поудобнее, уложив ноги на кресло, что стояло рядом. Колдун зажёг трубку и, вдыхая ароматный дым, вернулся мыслями в то далёкое время, когда он был ещё очень молод, однако его жизнь уже была отравлена. Он выдохнул струйку дыма и тот заклубился у него над головой.
Перед глазами у Тьери снова встало её лицо. Лицо женщины, что преследовало его в воспоминаниях, напоминало о себе болезненным уколом в сердце, когда он того не ждал. Болело и пульсировало в голове беспощадной невозможностью. Герману часто снилась её улыбка, то, как она держала его за руку и то, как только она могла целовать и касаться его.