– Его не интересовала моя успеваемость в школе. Он говорил: тому, кто играет как бог, простят, если он не знает, где находятся Гималаи. Не распыляйся на второстепенное, иди к цели. Только цель была его, а не моя. Мне просто до безумия нравилась музыка, а известность совершенно не волновала. Моя цель заключалась в том, чтобы заслужить его одобрение и любовь. И я ее не достигла, как ни старалась. Знаете, какие были его последние слова? Не запори выступление! Он даже не обнял меня на прощание. Просто сел в машину и укатил вместе с Кейтлин в аэропорт. Они собирались на отдых в Испанию. За двадцать минут до моего выступления мне позвонили из полиции и сообщили, что мои родители погибли в автокатастрофе. Перед глазами всё плыло. Я еле дошла до рояля. Но я не могла подвести Джефа, убедившего старшего священника Риверсайдской церкви, что никому не известная пианистка сможет сыграть лучше любого органиста. Я не могла подвести отца и запороть всё. Отец так и не узнал, что я ничего не запорола.
Мария закрыла лицо ладонями и замолчала.
Первая пуговица на платье расстегнулась.
3.1
Марию раздражали слова доктора о том, что она ничего не смыслит в медицине. Конечно, доктор был прав – ее познания ограничивались редкими просмотренными сериалами вроде «Клиники», но даже их хватало, чтобы понять, что лечение не соответствует ее пышному букету болезней. Больше всего она боялась, что мышцы превратятся в желе. Ей не назначили ни аппаратную стимуляцию, ни обычный массаж, решив, что с нее будет довольно двух инъекций по вечерам. Причем одно из лекарств было простым снотворным.
– Расскажите, как вы собираетесь меня лечить?– спросила она, как только доктор появился в дверях с очередным ненавистным пакетом питания.
– Мария, продолжаем лечение в том же духе.
– То есть и дальше ничего не делаем?
– Вы получаете всё необходимое, – пакет шлепнулся на поверхность тумбочки, доктор развернулся, показывая, что не намерен продолжать беседу с пациенткой.
– Одна инъекция! Снотворное я не считаю. Не слишком ли интенсивно вы меня лечите?
– Мария, не ёрничайте, – широким шагом он подошел к койке. – Вам не к лицу. Вы получаете прекрасное лекарство, очень дорогое, я бы сказал, бесценное.
В дороговизну и бесценность лекарства Марии верилось слабо. Судя по обшарпанности палаты, дела с финансированием больницы шли совсем туго. А значит, на квалифицированность персонала и обеспеченность медикаментами и оборудованием особо надеяться не приходилось.