– А вы Мария Портман? – спросила Миллер, устраиваясь на стуле и игнорируя его жалобный скрип под своим массивным задом. Догадку Марии подтверждали несколько крупных крошек рядом с фотоаппаратом, покоящимся на объемной груди Миллер, обтянутой черной форменной курткой. К тому же пахло от лейтенанта чем-то жареным и масляным. Мария сглотнула, сейчас она не отказалась бы от пончика в шоколадной глазури.
– Соул, – на автомате поправила Мария, отгоняя мысли о нормальной человеческой еде.
– Да-да, доктор Кларк меня предупреждал. Доктор Кларк выделил мне всего десять минут, потому давайте приступим к делу. Он сообщил, что уже в щадящей форме рассказал вам то, что нам удалось выяснить. Поэтому я не стану повторяться, а спрошу у вас, помните ли вы хоть что-то.
– Не помню.
– Я могу дать вам показания Джефа Коннора и Сары Ричардс, – лейтенант щелкнула застежкой на кожаной папке и, достав несколько листов, сунула их Марии.
Та взяла их и долго смотрела на корявые буквы, пляшущие на черных линиях. Она узнавала буквы, но не могла сложить их в слова, как ни пыталась.
– Я не могу прочесть, – с горечью произнесла она, перебирая листы. Внезапно она поняла, что одна деталь смутила ее. – Погодите, – она остановила взгляд там, где заканчивался текст на странице, отложила лист и нашла то же место на другом, – но здесь нет подписи Джефа. Ни одной.
Размашистый росчерк его подписи Мария узнала бы из тысячи.
– Вы правы. У него сломаны обе руки и за него подписывал лечащий врач, присутствовавший при опросе.
– Как он?
– В целом неплохо. Парень держится. Пытается всё забыть. Может, и к лучшему, что вы ничего не помните. Не ворошите прошлое, живите настоящим.
Лейтенант Миллер спрятала документы в папку и сняла фотоаппарат с шеи.
– Нужно сделать пару-тройку ваших снимков. Это скорее формальность. Сомнений в вашей личности нет. Мы запросили дело об исчезновении Марии Портман, всё сошлось. К тому же невооруженным глазом видно, что женщина с фотографии, предоставленной Натаниэлем Портманом, вы.
– Я могу взглянуть на нее.
Миллер кивнула, снова клацнула застежкой и протянула Марии фотографию. Мария узнала себя. Снимок был профессиональный, студийный, но Мария не помнила, когда и кем он был сделан. Мария молча вернула фотографию.
Миллер снова взялась за фотоаппарат, несколько раз щелкнула, просмотрела кадры, удовлетворенно хмыкнула и собралась уходить.