Мария ненавидела больницы. В детстве она старалась болеть как можно реже или, если не получалось не заболеть, скрывала симптомы от взрослых. Но обмануть внимательную Кейтлин было непросто, а отец любил перестраховываться, потому избежать больниц у девочки не получалось. Днем в уютных палатах было еще терпимо, а по вечерам накатывала тоска. Мария подолгу застывала, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотрела на ночной город, чувствуя себя бесконечно одинокой. Она без разговоров отдала бы все свои игрушки, лишь бы оказаться в это мгновение дома.
От воспоминаний сердце сжалось, и в ту же секунду его обожгло так, будто оно попало в кастрюлю с раскаленным маслом. Жар распространился ниже, опалил легкие и захватил живот. Внутри бушевало пламя, а Мария не могла пошевелить ни единым пальцем. Всё, что у нее получалось – стонать и хрипеть – агония была мучительной. Совсем рядом, слева от кровати, маячила красная кнопка вызова персонала. Стоит протянуть руку – и помощь придет. Только протянуть руку… В глазах Марии застыли слезы бессилья. Она молила, чтобы кто-нибудь случайно вошел, а спустя несколько минут боль лишила ее возможности связно мыслить. Осталось единственное всепоглощающее желание, чтобы жизнь быстрее оборвалась, избавив ее от мучений.
Потом всё выгорело. Пожар не оставил после себя пепелища – только пустоту, разрастающуюся и свербящую, жаждущую поглощать. Пустота требовала от Марии решительных действий, звала куда-то, будто не могла смириться с тем, что та неподвижно лежит. Она тянула мышцы, выламывала скованные параличом члены, выкручивала суставы. Слезы оставляли на щеках Марии неровные дорожки. На стоны уже не было сил, а пытка всё продолжалась.
Мария не заметила, как открылась дверь. Доктор бросил быстрый взгляд на Марию, чертыхнулся и достал из кармана прямоугольный непрозрачный пакет, похожий на те, в которых продают детское питание, только белый, без надписей.
– Сейчас станет легче. Потерпите. У вас уже установлен назальный зонд. Это не займет много времени, – пробормотал он, в пару шагов пересекая палату.
Доктор выдвинул верхний ящик прикроватной тумбочки, застыл над ним в поисках необходимого и уже через миг извлек двадцати кубовый шприц. Набрав в него розоватую субстанцию из пакета, доктор постепенно ввел содержимое в трубку, закрепленную на щеке пациентки. Мария дернула головой – зонд неприятно давил на надгортанник. Как только масса достигла желудка, боль прошла, и Мария ощутила умиротворение. Способность связно мыслить вернулась, и Мария удивилась столь быстрому обезболивающему эффекту лекарства, понадеявшись, что оно не содержит в своем составе наркотиков.