– Разберёмся. Всё-таки сходите в медпункт, – отрезала Хурма и повела нас подальше от пожарища.
Наши с Катей первоклашки ещё торчали у окон.
* * *
В кабинете Хурмы я знаю каждый стул и каждую чашку и очень подробно знаю узор на ковре: когда Хурма отчитывает – наверное, все дети смотрят в пол на этот самый ковёр. А я ездила в этот лагерь с классом столько, сколько проучилась в школе, да и в то лето должна была отдыхать со своими одноклассниками в первой группе, а не работать воспиталкой у малышей. Но всё пошло наперекосяк.
Хурма – она и в школе у нас директриса – всю весну бегала за мной по этой самой школе, требуя денег на путёвку в лагерь: их же надо заранее заказывать. А я всю весну бегала от Хурмы, потому что… Нет, деньги дома были. Просто родителям было настолько не до меня, что любой мой вяк, хоть про лагерь, хоть про который час, тонул в коротком «Отстань!» – ну это если я вообще видела родителей. Чаще не видела. Отец ушёл совсем, а мать пропадала на трёх работах. Мне казалось, что я живу одна с кошкой.
В общем, когда Хурма узнала, она предложила мне эту работу в летнем лагере, перед этим как школьников отчитав по телефону моих родителей (секретарша дала мне подслушать под дверью, хотя, наверное, это непедагогично, но мне от этого звонка стало легче). Конечно, мне не дали должность воспитателя – по бумагам я помощник или вообще волонтёр. Но я поехала в лагерь, как и хотела… Но не как всегда! Честно говоря, к такому я не была готова. Хотя кто вообще готов, например, к пожару?! И это очень странно: быть взрослой там, где всю жизнь была ребёнком.
Смешно, но это из-за Хурмы дети зовут меня «Ляля Евгеньевна». Я поправляю: «Меня зовут Ольга» – и натыкаюсь на полное непонимание: «Какая ещё Ольга? Екатерина Вадимовна зовёт вас «Ляля… Евгеньевна». А она правда так зовёт! При детях лепит по привычке моё школьное детское имя – но тут же, конечно, спохватывается (это же помощник воспитателя, дети же слышат!) и быстро добавляет отчество. Выходит, Хурме тоже очень странно считать меня взрослой.
* * *
Пока Хурма звонила Лёликову отцу, я заварила чай – это часть ритуала в её кабинете. Наша директорша не образец демократии, но чаю со своим фирменным вареньем предложит всегда, даже если планирует вылить его тебе за шиворот. К тому же сейчас, после этого всего, я правда заслуживаю хорошую чашку чая с тонной сахара и блюдцем варенья…А бедняга Петрович ещё разгребает мусор во дворе.