В волчьей форме брат Люмина был опасен. Даже отец признал это на вершине храма Сол. Он попытался скатиться вниз по ступенькам, как жук, что в жаркий солнечный день погнался за прохладной полоской тени и обнаружил готовую проглотить его мощную челюсть, полную скрежещущих зубов. Я улыбнулась, вспомнив, как он развернулся и бросился прочь от Берона.
Как и моя трусливая сестра. Я недооценила Зарину. Больше я не допущу подобной ошибки. Если у нее хватило храбрости убить меня, она без колебаний могла причинить вред моему сыну.
Берон размял шею, позвонки хрустнули один за другим.
– Скажи мне, где я могу найти твоего сына.
– Его зовут Рейан. Ему два года. У него темные волосы и карие глаза, на несколько тонов светлее моих. – Я сказала Берону, где найти дом родителей Мерика. Я настоятельно попросила Волка проводить их в безопасное место и поручить кому-то, кому он действительно доверял, присмотреть за их домом, пока мы не сможем перевезти их вещи в Дом Солнца.
Берон внимательно слушал, пока я описывала их жилище и дорогу к нему. Затем, прежде чем уйти, он кивнул Нур. Волк прошел мимо своего брата, что показался в дверях.
– Я скоро вернусь, – пообещал он, говоря громче, чем нужно. Как будто хотел успокоить меня, а не только Келума.
Мое сердце колотилось у меня в горле, пока я ждала… чего, сама не знаю. Минуты растягивались и туго обволакивали мои ребра, пока даже дыхание не стало затруднительным.
Волчий вой Берона эхом разнесся по ночи, за ним последовали три других, повторявшихся с разных сторон.
– Сколько их там? – спросила я Нур.
– Не так много. Берон командует ими. Все они выбраны Люмосом, хотя никто из них не наделен… уникальными способностями Берона. – Она остановила на мне взгляд своих сияющих золотистых глаз. – Полагаю, в некотором смысле ты тоже избрана Люмосом, Ситали.
– Не совсем, – вежливо покашляв, вмешался Келум и снова присоединился к моей сестре. – Без обид, Ситали, но Люмос не выбирал тебя для такой судьбы. Он предоставил Берону решить – спасать тебя или нет. Выбор, который не обошелся без последствий для вас обоих.
Я прищурилась. Нур объяснила последствия, которые грозили мне: превращение в одного из зверей, что делало меня опасной для всех, кого я любила. Но какие последствия грозили Берону?
Отказался ли он от части себя или своей силы, чтобы спасти меня? Теперь, когда я принадлежала к тому же виду, ожидал ли Берон, что я присоединюсь к нему и остальным? Неужели он думал, что может мне приказывать?