Внезапно он оказался в дверях.
Он услышал меня.
– Ситали? – раздался его взволнованный голос.
Я медленно моргнула.
Он присел на колени, обхватив мою голову. Мои волосы теперь были мокрыми и холодными, но руки Берона были горячими и сильными.
Моя воля к жизни иссекала. Я чувствовала, как кровь отступает от моих пальцев и ступней, вытекает из рук и ног, как вода, испаряющаяся из губки.
– Посмотри на меня. Останься со мной, – умолял Берон. – Келум! – прорычал он.
Перед глазами все плыло, я попыталась сосредоточиться на его острых скулах. Я вспомнила обычную ухмылку Берона. Его дразнящий смех. Даже его разочарованное рычание. То, как он преследовал меня и говорил, что я досадная помеха, избалованная, нелепая, раздражающая его девчонка.
Он ненавидел меня. Но даже несмотря на это, сейчас он был здесь. Он пришел, когда я больше всего в нем нуждалась.
На глаза навернулись слезы. Я не смогла их сдержать, и они соскользнули на пол, падая на кожу Берона и смешиваясь с моей кровью. Я начала дрожать, становясь все холоднее, пока мои пальцы не окоченели, а мороз не распространился дальше – по рукам и ногам.
Я понимала, что не выживу, но мне нужно было сказать Нур… чтобы она защитила мою величайшую тайну, мою слабость. Мою самую большую любовь. Во рту у меня пересохло, как в пустыне. Губы онемели, будто стали чужими. Их покалывало, когда я прошептала:
– Скажи Нур…
Он замер, а затем приблизил свое лицо к моему.
– Я здесь, Ситали. Нур уже в пути.
Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Мы оба знали, что мне уже не помочь.
– Скажи Нур, чтобы она позаботилась о нем, – слабо выдавила я, поморщившись, когда острая боль пронзила рану.
– Ты скажешь ей сама. Келум услышал меня. Нур будет здесь через секунду.
– Скажи ей, чтобы она позаботилась о нем, – пробормотала я невнятно.
Громкое жужжание заполнило мои уши, но боль начала отступать.
– О ком?
Кто-то потряс меня.
– О ком нужно позаботиться, Ситали? Скажи мне.
На ум пришло видение крошечной ручки, обвившейся вокруг моего пальца, темных волосиков и такой мягкой кожи. Идеальные слегка изогнутые губы. Маленькие шаги… он так вырос с тех пор, как я видела его в последний раз.
– Он такой умный, – попыталась сказать я, но слова прозвучали скомканно и нечетко.
Он называет меня Ситли. Не будь судьба так жестока, он называл бы меня мамой.