Несмотря на соблазн, в ту же ночь было решено пока не трогать полученные деньги. Мама колебалась. С одной стороны, эти деньги были чужими, крадеными, и их следовало вернуть. Но с другой, не они же их украли, следовательно, вполне можно было оставить клад себе. В любом случае, нужно было подождать, пока всё утихнет. Преступники были всё ещё на свободе, поэтому осторожность была не лишней. С этой мыслью все пошли спать. Но никто не мог заснуть.
– Мелкий, – тихо позвал Колька.
– Чего тебе? – угрюмо отозвался Борька.
– Я ведь до конца не верил тебе. Думал, обманываешь. Интересно, что скажет Славик? Вы ведь хотели поделить клад на двоих. Выходит, ты его одурачил.
– Ничего он не скажет, – на ходу придумал Борька. – Ему деньги не нужны, у него их в семье хоть отбавляй.
– Дааа, ну и влипли же мы, ребята, – прошептал Семён.
– Ничего, как-нибудь выберемся, не пропадём.
Борька тяжело вздохнул. Он понимал, что с ума сойдёт, если ни с кем не поделится своей тайной. От волнения у него скрутило живот. Сердце бешено колотилось и готово было выпрыгнуть из груди в любой момент.
– Знаете, что самое интересное? – сказал он, приподнявшись на локте.
– Что? – напряжённо спросил Колька.
– Я наврал всё, – скороговоркой сказал Борька.
После сказанного ему сразу полегчало.
– Что ты наврал? – свесившись сверху, спросил Колька.
– Да всё. И про клад, и про преступников, и про шалаши в лесу. Я вчера до часу рубился в приставку у Славика и ни в какой лес не ходил. Просто решил придумать историю, чтобы мама не ругалась. Во-от…
– Ага, – усмехнулся Семён. – А клад сам собой появился.
– Я про это и говорю! Я до сих пор не могу прийти в себя. Не пойму, как такое возможно. Волшебство какое-то…
– Клянешься? – спросил Колька.
Борька вскочил с кровати, широко расставил пальцы на руках и ногах и сказал:
– Клянусь сердцем матери и кровью отца!
Братья ахнули. Они знали, что означала клятва, сопряженная с враньем. Толик из дома напротив как-то поклялся сердцем матери и кровью отца, что не воровал сливы у соседей, хотя он их и оборвал ночью, все до одной. На следующий день его отец серьёзно поранил ногу топором, а через месяц мама скончалась от рака. Никто не знал, было ли это совпадением или платой за нарушение клятвы, но после этого случая никто в селе не рисковал повторять заветную фразу.