– Очень приятно познакомиться… – только и смогла мяукнуть в ответ.
– А это – Мила. Дочь Алексея Петровича и моя подруга с самых ранних лет.
– Мила я только для своих. А вообще-то – Людмила. – Вот Мила-Людмила даже не скрывала, что я ей очень не нравлюсь. Категорически. Она презрительно морщила носик, поджимала губы, явно чем-то уже подкачанные, жеманно отвернулась, накручивая на белую палец прядь наращенных волос. Фифа обыкновенная, у нас на курсе таких немало. Но обычно я с ними не пересекалась – поводов не было, а тут, нечаянно, заслужила откровенную неприязнь. Знать бы еще, чем… Ревность жуткая? Или она просто держит за челядь всех, кто не так же тюнингован?
– Ну, считай, что Настя – теперь тоже своя. Поэтому ты для нее будешь Милой. – А Игорь, оказывается, не только со мной ведет себя, как настоящий поганец. Этой подруге детства тоже достался холодный тон и высокомерный взгляд.
В какой серпентарий я вляпалась? Вернее, зачем отец меня сюда забросил?!
– Если Людмиле приятнее слышать свое полное имя, я так и буду ее называть. Зачем настаивать? – решила, все-таки, свои пять копеек вставить. В конце концов, меня как невесту показывают, а не как собачонку или дорогую игрушку. Имею право подать голос, даже не по команде.
– Да мне, вообще-то, пофигу… Ладно, пойдем, пап. Надо еще с толпой людей пообщаться. – Поразительно: у нее и ногти накладные, сделанные по последней моде девяностых – длинные, острые, ярко-красные. Такими можно, как вилкой, есть из тарелки и пальцы не запачкать. Вот этими стилетами девица впилась отцу в локоть и утащила куда-то.
– Это что, вообще, было такое? – Я даже слегка успокоилась, и мое возмущение по поводу происходящего немного улеглось. Так удивление ошарашило. – Мне уже пора бояться за свою жизнь и здоровье?
Игорь в этот момент отвлекся: он что-то читал в телефоне и хмурился, покусывая нижнюю губу. Даже на человека стал похожим.
– Что? – Вскинул непонимающий взгляд.
– Я говорю, эта твоя подруга с пеленок меня не укокошит где-нибудь, прямо своими ногтями?
– Ты про Милку, что ли? Забей! – он отмахнулся, как от чего-то, не стоящего внимания. – У нее мания величия прогрессирует. Все мужики в округе должны падать к ее ногам. А если кто-то не упал, значит, гей или импотент. А я, как видишь, ни туда, ни туда не попадаю.