Мысль Александра о поддержке от отца получила мгновенный отклик – зазвучала та самая песня. Именно так происходит общение на тайном языке Вселенной.
После смерти матери Александр для общения с ней изобрел особый знак.
«Из всех животных ей больше всего нравились жирафы, – рассказывает он. – Она их обожала. Мы с ней часто шутили по этому поводу. Ее любимый город – Париж, она свободно говорила по-французски».
Какой же знак придумал Александр? Жираф и Эйфелева башня – все вместе. Именно так, и то и другое сразу, а не по отдельности.
Когда Александр сказал мне об этом, я рассмеялась. Я подумала, что это слишком уж специфический знак. В то же время я, конечно же, знала, что ушедшие в мир иной близкие люди внимательно прислушиваются к тому, что мы говорим. И во Вселенной есть множество невообразимых способов, чтобы подавать нам от них знаки.
Через некоторое время я отправилась на групповой спиритический сеанс к незнакомым людям. Перед началом я спросила, где ванная. Войдя, я заметила на стене рисунок и в тот же момент ощутила присутствие матери Александра. Я рассмотрела изображение, которое привлекло мое внимание. Слева был жираф, а если перемещать взгляд по картинке слева направо, он постепенно менял форму и превращался в… Эйфелеву башню. Таков был карандашный набросок под названием «Метаморфоза».
Могло ли произойти что-либо подобное? Да, это было у меня перед глазами.
Я сфотографировала рисунок и отправила снимок Александру. «Именно об этом я и просил, – рассказывает он. – С тех пор в магазинах я часто видел жирафов и Эйфелеву башню, изображенных на открытках. Иногда что-то прямо-таки притягивало меня к ним. И всякий раз я испытывал небывало яркие ощущения».
Как и в детстве, Александр много думал о жизни после смерти и о значении знаков, которые поступают из потустороннего мира.
«Понимаете, пока вы живете здесь, в материальном мире, вам свойственно скептически относиться к иному миру, – говорит Александр. – Вас постоянно одолевают сомнения – действительно ли мы продолжаем жить после смерти. Меня этот вопрос занимает с восьмилетнего возраста. Я все время просил у родителей доказательств. Вот они и посылают их мне. Вновь и вновь они подтверждают, что живы».
«Я не могу иначе объяснить, – продолжает он, – откуда взялись текст нашей с отцом песни, жирафы и Эйфелева башня. Очевидно, что родители общаются со мной и дают понять, что они рядом».