– Пойдём к товарищу Расизаде.
Расизаде был высоким, худым, без определённого возраста человеком. Он носил затемнённые очки, и вся внешность его говорила о строгости, в чем мне не раз пришлось убедиться на деле. Ознакомившись с моими документами, он спросил у Гашимова:
– Он специализировался по племенному делу и по овцеводству, а вы принимаете его в управление свиноводства. Как это понять?
– В настоящее время у нас нет других вакансий. Будет возможность – переведём, а сейчас мы примем его на ту вакансию, что у нас есть, но будем использовать как специалиста по племенному делу и овцеводству. Такое практикуется, – ответил Гашимов.
– Что же, оформляйте, я не возражаю, – сказал Расизаде, и мы вышли.
– Приказ сегодня или в крайнем случае завтра будет. Ты можешь начать работу с завтрашнего дня? – спросил меня Гашимов, когда мы поднимались по лестнице с третьего на четвёртый этаж. – На первое время тебе придётся снять комнату. Так что ты сегодня займись этим вопросом, а завтра – милости просим.
Я вышел из Дома правительства. Надо было узнать, где собираются люди по вопросу съёма квартир. Таким местом оказался сад напротив филармонии. Небольшая кучка людей шныряла кругом, подходя то к одному, то к другому и задавая одни и те же вопросы. Некоторые договаривались, тут же нанимали такси и уезжали – надо полагать, в комнату или квартиру. Только я появился поблизости от этой толпы, ко мне подошла молодая женщина с деревенской укладкой.
– Вам комнату или квартиру? – спросила она.
Заметно было, что я пришёл снимать, а не сдавать.
– Комнату, – ответил я.
– Есть у меня комната со всеми удобствами, поехали посмотрим, – дёрнула она меня за рукав.
Я решил сначала расспросить, и оказалось, что поступил правильно. Её так называемая комната находилась где-то далеко на окраине, «со всеми удобствами» – она имела в виду дверь и окно. Потом я узнал, что некие приезжие, не имея ничего: ни прописки, ни документов, кроме грязной работы, которую они находили на многочисленных нефте- или рыбодобывающих предприятиях, буквально за ночь строили себе жилье из разных попавшихся под руку материалов. Местные люди называли эти новообразования «нахалстроем». В одной из таких трущоб и предлагала та женщина комнату. Видимо, у этой женщины была слишком богатая фантазия, раз она представляла, что найдётся хоть один человек моей внешности, который согласится тесниться с ней в подобной лачуге. Ещё два-три предложения я отверг из-за расстояния и, стоя в стороне, ожидал очередного, когда увидел знакомого.