Уже сильно за полночь. После робких попыток выгнать посетителей, к нам присоединились охранники и женщины легкого общения с бара.
Незнакомые люди гуляли дружно. Долго извинялись, если в порыве расслабленности наступали кому-то на ногу. Чудный вечер, душевный народ.
В конце нам любезно предоставили счет, на восемнадцать рублей пятьдесят копеек. Мой новый товарищ кинул на стол два червонца, так ему пытались сдачу вернуть…
– Нет, – сказал он официантке, – за вашу улыбку и за атмосферу.
Другие времена, другие люди. Скучаю ли я по Ленинграду, да, скучаю. Мне было двадцать, и еще было много хорошего.
В Ленинграде холодно, поэтому рекомендую одеваться тепло. Идём снизу вверх. Обувь должна быть на меху и на хорошей подошве. Подштанники обязательный элемент одежды, именно с молодых лет, а не по старости, как думают некоторые.
Вспомним исторические фильмы про наших предков. Мужчина был обмотан шерстяным сукном вокруг поясницы (поясница – с половины задницы, и ещё столько же наверх до пупка). Я долгое время думал, что за таким поясом просто удобно носить кошелёк, часы, табак. Там мог быть спрятан нож, и даже пистолет. Вышеперечисленное правда, но не основная.
Поясницу надо держать в тепле, чтобы продлить мужскую силу. Вот в чем истинное предназначение. Но и во-вторых, не прихватывает спину от любого сквозняка. Значит на тебе можно пахать долго, что тоже на радость женщине…
Пуховик – это настоящее спасение, теплый, легкий, и обязательно с капюшоном, у нас ветра холодные. Он должен закрывать поясницу уже по понятным причинам. Мы как-то выпили за изобретателя пуховой одежды. Кстати, почему мы не знаем его в лицо? (ни те лица показываете, товарищи).
Шарф необходим, особенно творческим людям, что здесь встречаются нередко. Вы думаете почему они постоянно ходят в шарфе? Я вас уверяю, это не понты. По себе скажу, часто голова застывает в одном положении надолго. Когда художник творит, шея практически не работает. Где мало движений, там всякая нечисть, жиры, соли, спазмы. Со временем замечаю, шею прихватывает раньше остального, неприятная боль.
Головной убор не снимаю семь месяцев в году. Голову надо беречь, тем более, кажется, это единственное, что нажил за пятьдесят лет. Либо всё заморожено, а я не в курсе…
Знакомый художник пригласил в гости. Живет он где-то на Рубинштейна, в коммуналке. С царских времен остались красивые фасады. Вход в парадную открывают дубовые двери. Лестница широкая, перила кованые, на окнах витражи. Все меняется катастрофически, когда заходишь в квартиру. К нему 2 зв. Будет разговор, если ошибёшься… Василий открывает, раздеваюсь на его вешалке. Мне надо, а туалет занят. Свет горит, значит закрыто изнутри, других вариантов нет. Если забудешь выключить, то невидимый голос напомнит, что у него нет печатной машинки, чтобы оплачивать вашу амнезию… Да и можно пошустрее обернуться: «Вы там книгу читаете что-ли?» А чем там ещё заниматься?