Антонина Михайловна, как обычно, приветливо улыбается мне:
– Здравствуй, Вера! Давно я жду тебя. Как сегодня спалось?
– Хорошо.
– Ложись, – она готовит для меня кушетку, обрабатывает её разведённым раствором хлорки, от которого исходит крепкий запах, так положено.
Я охотно подчиняюсь, ощущая, что теперь заботу обо мне возьмут на себя её мягкие тёплые руки. Возможно, такие же руки должны были быть у моей мамы, если бы она не отказалась от меня после родов. И вообще, я люблю всё тёплое и нежное, даже засыпая, я представляю себе махровое полотенце, совершенно новенькое, в которое я укутываюсь, чтобы насладиться своим состоянием.
Антонина Михайловна просит меня закрыть глаза, затем одевает на моё лицо специальное приспособление в виде очков с толстыми тёмными стёклами, далее она уходит куда-то, и некоторое время я лежу одна. Вот тут-то и начинается глубокое успокоение, потому что я проваливаюсь в состояние блаженства. Затем она возвращается и говорит:
– Верочка, сосредоточься, сейчас будет твой любимый электросон.
Включает прибор, и я уже больше ничего не чувствую. Я давно играю в такую игру. Я вообразила себе, что электросон – это нечто вроде кино, только показывают его не на внешнем экране и не для всех, на внутреннем и только исключительно для тебя. Антонина Михайловна с охотой приняла правила этой игры, потому что после очередного сеанса я рассказываю ей о своём «сновидении», хотя обе мы прекрасно понимаем, что всё это – игра воображения.
На этот раз я тоже должна увидеть свой сон, поэтому я закрываю глаза и мысленно сосредотачиваюсь на внутреннем экране, отражающем лишь картины моего воображения. Далее я действительно сплю, не замечая, что происходит вокруг и в частности то, что в физиокабинет приходят другие больные (отдыхающие) за получением своей порции спокойствия и приветливости Антонины Михайловны. Я конечно же не слышу того, как они шаркают своей обувью по деревянным доскам пола, давно истёршимся и частично лишённым краски.
Наконец раздаётся пиканье часов, которые завели на определённое время, и ты открываешь глаза почти автоматически. Антонина Михайловна подходит к тебе, помогает подняться с места и всё так же приветливо спрашивает:
– Ну что на этот раз?
И я начинаю рассказывать очередную картину.
– Я видела большое поле, полное жёлтых одуванчиков. Ещё было много пчёл и три яблони. Я видела себя маленькой девочкой абсолютно счастливой и беззаботной, она срывала яблоки и пела какую-то песенку. Вы даже представить себе не можете, но я действительно слышала её песенку.