– Ты что, арабский знаешь? – удивлению моему не было предела. На татарку она ну никак не походила, с её изумрудно-зелеными глазами, светло-каштановыми волосами и с исконно русской фамилией, да и именем.
– Да, – как-то по-простому ответила она, – я десять лет прожила на Востоке.
Я вопросительно уставился на неё.
– Где прожила? На арабском Востоке? – всё еще не веря своим ушам, переспросил я.
– Ну да. Два года в Эмиратах, потом какое-то время в Сирии на границе с Турцией, в Йемене.
– Свет вечерний шафранного края, тихо розы бегут по полям. Спой мне песню, моя дорогая, ту, которую пел Хаям. Тихо розы бегут по полям, – продекламировал я.
– Красивые стихи. Кто это?
По её бесстрастному лицу было видно, что она была не особенно-то расположена рассказывать о своем прошлом. Но мне было чрезвычайно интересно, и я продолжал расспрашивать.
– Есенин. А что ты там делала?
– Сначала после школы поехала на зиму на тренировки по плаванию. Потом вернулась в Москву, поступила в МГУ, а после выпуска уехала в Сирию. Я тогда с ума сходила по Востоку, он мне представлялся сказочным раем из 1001 ночи. Султаны, гаремы, роскошь, – всё это так манило.
Она улыбнулась, пытаясь перевести свой ответ в шутку.
– Десять лет – огромный срок. Чем ты там занималась? – в моей голове стали сами собой рождаться самые худшие опасения.
– Я жила у шейха, – Маша, словно прочитав мои мысли, подмигнула и беззаботно рассмеялась, забавно наморщив конопатый нос.
– Но это не то, о чем ты сейчас думаешь. Я не попала в гарем. Я жила в религиозной общине. Два года, как смиренная послушница, учила язык, Коран, хадисы, а потом мне предложили продолжить учение и я переехала в небольшой монастырь куда-то на границу между Сирией и Турцией, там я провела почти пять лет, а потом меня и еще одну женщину, которая жила со мной, пригласили в Йемен, тоже в общину.
– И чему тебя там учили?
– Какой ты любопытный! – Маша звонко рассмеялась, – расскажу как-нибудь. Как время будет походящее, – добавила она уже совсем серьезно и ушла в какие-то свои мысли, а, может, воспоминания. Мне не хотелось больше беспокоить её своими расспросами, тем более она не проявляла желания изливать свою душу, мы просто сидели рядом и молча смотрели, как длинная баржа медленно выплывала из-за Меганома, направляясь в сторону Алушты.