Боцман вошел в класс и с дружным шумом, ученики встали, приветствуя директора.
– Садитесь – махнул рукой Тимофей Сергеевич и посмотрел на Натку.
– Соловей – сказал директор. Это была еще одна его особенность – он помнил фамилии, практически, всех учеников школы. – Пошли со мной! Майя Александровна, я заберу ученицу? Очень важное дело.
– Да, конечно, Тимофей Сергеевич, – ответила Майюшка. – Иди, Наталья!
Натка пошла за директором, ломая голову над тем, за что ее вызвали.
«Узнал, что это я подожгла урну возле школы? Заложили, что я подралась с Аленкой Грик из восьмого «А»? Или опять, этот противный Сашка Федоров, нажаловался, что я ему по шее надавала за котенка, в которого он снежками бросал?» – перебирала Натка в голове свои последние «подвиги». «А может, Розочка наябедничала?». Розочкой называли учительницу по английскому языку, Розу Павловну, худую, строгую женщину с неизменной «бомбошкой» из черных волос на затылке. Розочка ходила в строгих костюмах, держалась немного надменно и была похожа на английскую леди в том виде, в каком представляли ученики англичанок – чопорными, строгими и осанистыми. Розочка была классным руководителем восьмого «Б», в котором училась Натка. «Подумаешь, ручку ей сломала!» – думала Натка. – «Была бы, действительно, какая-то ручка особенная, а эта, из-за обычной ручки из Канцтоваров, за тридцать пять копеек, такой крик подняла! Ну, точно, родителей Боцман вызовет, если из-за Розочки!» При мысли о родителях, Натка вспомнила, что родителей нет дома: отец уехал на дальний полигон, на стрельбы, и маму взял с собой. Отец у Наташи, был офицером – пограничником, часто уезжал куда-нибудь по службе. А служба у него была, на зависть всем – он был специалистом по оружию и амуниции. Маму, он тоже частенько брал с собой, если была возможность. Несколько раз, ездила с ними и Натка.
«Сейчас начнется!» – с неудовольствием думала Натка. – «Ты же девочка, Соловей, девушка, точнее! Старшеклассница! Смотри, какая вымахала невеста! Ты же принцесса, Соловей! А ведешь себя, как шпана из района Первомайский!»
– Проходи, Соловей! – сказал директор, открывая перед Наткей, дверь своего кабинета. Натка вошла в этот страшный кабинет и удивилась, увидев, что возле директорского стола, на стуле с красной тканевой обивкой, на который, обычно, Боцман усаживал Натку, прежде чем отчитать за очередные «художества», сидел брат отца, тоже военный, только летчик – дядя Сережа. Когда Натка вошла в кабинет, дядя Сережа, как-то напрягся, странными глазами посмотрел Натке в глаза, встал и взял Натку за руку.