Первый раз в жизни у Палача тряслись руки. Старик покорно положил голову на плаху и сказал:
– Отдай ему это.
На раскрытой ладони уютно устроилось одинокое пшеничное зерно. Топор взмыл вверх, толпа ахнула и, выдохнув, восторженно взревела.
Соберись с силами, путник, там, внизу, куда уводит узкая тропа, прочь от руин грозного замка Властителя окрестных земель, ждет тебя иной мир, ибо ты, обремененный рассказом о тысячелистнике и зернышке, сам стал иным (или мне это только кажется), а известно, что мир меняется во след (а не перед) за нами, и не волнуйся о Маленьком Человеке, он умеет быть сильным и мудрым.
Где полны грезами мечты,
Там не устанут и уста от лжи.
Озерная рябь, мурашки по коже, острые языки ветра, смахивающие льдинки с белых макушек северных гор в поисках новых свобод, мысли из ниоткуда и ни о чем, всплеск, блестящее тело играющей рыбы, круги, круги, круги… и снова тишина, озерная рябь, мурашки и ветер.
Дом на берегу, почерневший старой, не струганной доской, пригнувшийся соломенной крышей к берегу под тяжестью забот, затихший в объятиях разлапистых елей с желанием уединиться, и только глазницы окон, омытые слезой-слюдой, открыто смотрят на озеро, северные горы с белыми шапками и тебя, склонившегося над водой с узкого помоста, вонзившего свои длинные дубовые ноги в илистое дно – рукотворные, чужеродные шипы в зеркале покоя и бесконечности.
Что увидел застывший в веках, на глубине прожитого через рефлексию собственного отражения на поверхности? Поведай, имярек, не утаи?
Я – Жрец. Триста шестьдесят пять каменных ступеней навсегда «приковали» меня к верхней площадке Храма Солнца. Это мой дом, ставший жертвенником, мой мир, превращенный в обсерваторию. Надо мной – Хунаб Ку, отец всех богов, глазам моим никогда не узреть лик Его, ибо прячет за своим желтым колесом небесное светило Славу и Величие Создавшего Все, чтобы не ослеп я, посмей оборотить очи свои против Его.
Подле меня – Ицамна, бог Мудрости, что способен растолковать ничтожному мне Слово Хунаб Ку, обращенное из-за солнца. Ночью же, когда Закон Жизни велит закрыть глаза и погрузиться в сон, Отец богов разделяет Себя на множество неисчислимое, открывая карты и схемы движения и покоя, рождения и смерти, прошлого и будущего.
Ицамна шепчет на ухо: – Следи, запоминай, записывай, сравнивай.