С каждым шагом путь давался все тяжелее. Воздух вокруг стал, как свинец, с трудом проникая в лёгкие. Даже непоколебимый Михаил, обычно преодолевающий любые тяготы, как крейсер – лужу, тяжело задышал. Господи, не будь я командиром специального отряда, бежал бы отсюда, пока бежится.
Подойдя к церкви, мы сразу оценили обстановку. Занимать позиции внутри смысла не было никакого, огромные оконные проёмы, когда-то хранившие память о святых нашего мира, изображённых в цвете, теперь зияют дырами, обрамленными неровными, как зубы догнивающего наркомана, остатками стекла.
Небольшой дворик перед входом, по периметру обставленный низкими, чуть выше колена, бетонными блоками, мы решили использовать в качестве места битвы. Михаил притащил из темноты старой церкви несколько деревянных лавок, которые мы раскидали перед собой в хаотичном порядке. Когда трупы почувствуют запах свежей плоти, их не будет интересовать окружающая обстановка и их низкая скорость передвижения снизится ещё больше, что позволит отстреливать им головы, как в тире. Снаряжение мы сложили возле колонны, слева от входа. Еду было решено не брать ещё на базе. Да и не было абсолютно никакого желания есть, ибо окружающая обстановка сжимала внутренности так, что даже при всем желании, я бы не проглотил ни куска. Ветер усилился, пронзая одежду насквозь, нервное напряжение росло. Несмотря на то, что я пережил множество тяжёлых, кровопролитных боев, до сих пор так и не научился справляться с самообладанием.