– Только попробуй, ведьма, тебя и весь твой Ковен…
Чувствуя, что вскоре явно случится нечто непоправимое и Зыбунина лишит меня удовольствия лично убить Куракина, я побежал к двери. Ворвался внутрь в самый подходящий момент. У Кати в руках виднелась какая-то склянка с темной мутной жидкостью, а Саша начал плести заклинание. Рамик, несмотря на прохладное отношение к Зыбуниной, явно был на стороне ведьмы. Аганин, напротив, стоял за Сашей. Да что там, даже Терлецкая напряженно закусила нижнюю губу, хотя вряд ли собиралась вставать на чью-либо сторону.
Зато стоило двери скрипнуть, как вся ругань прекратилась. «Кузнецовские» уставились на меня с таким выражением, будто забыли, в честь кого названа их группа.
Первым пришел в себя Куракин. Впрочем, сделал он это очень странно. Разбежался и выпрыгнул в распахнутое окно. Даже Аганин открыл рот от изумления. Следом вернулся дар речи к Кате:
– Максим, у тебя нос обморожен. И лоб. У меня мазь есть…
– Потом, – резко оборвал ее я. – Слушаем сюда, повторять не буду. Внимания не привлекаем, не кричим, не ругаемся. Всем понятно? Теперь дальше. Терлецкая и Зыбунина, приберитесь в избе. Тут давно никто не жил, пылищи куча. Возможно, здесь ночевать придется.
Видимо, поборник по доброте душевной подогнал нам один из заброшенных домов, в котором никто не жил. Больше того, мне почему-то казалось, что бывшие хозяева явно не переехали. Запах уж очень странный, затхлый, будто ничего не выветрилось. И окно вряд ли случайно распахнули.
Терлецкая открыла было рот, чтобы что-то возразить, но я молниеносно подавил ее взглядом, полным силы. Настроение у меня сейчас не самое подходящее, чтобы выслушивать от высокородных, на какую работу они согласны, а на какую нет.
Убедившись, что никаких протестов не предвидится, я повернулся к Аганину:
– Во дворе несколько колод. Наруби их. Ночью будет холодно, надо печь растопить.
– Мне? Рубить дрова? – не возмутился, а искренне удивился Сергей.
– Если хочешь, могу тебя с Терлецкой местами махнуть. Будешь полы мыть.
Высокородный, лишившись своего старшего товарища и так не придумав, как жить дальше, согласно кивнул.
– Топор возле сарая, – подсказал я ему, когда Аганин выходил.
– Так справлюсь, – гордо ответил он.
– Офигеть, Макс, ну ты прям Сигал, – восхитился Рамиль, когда мы остались вдвоем.