Энн замялась.
Бабка смотрела на меня, как на врага народа, испепеляя недовольным взглядом.
– Ну… – нерешительно заговорила кицунэ, мазнув по мне оценивающим взглядом, – Я, пожалуй, поем.
Поем? Поем?!
С широко распахнутыми глазами я наблюдала, как девушка беззаботно принялась уминать бабкины пироги, глядя куда угодно, но не в мою сторону.
Сделалось даже обидно. Такая история – кинематограф плачет, а ей будто и вовсе нет дела. Словно я рассказала что-то абсолютно обыденное.
Всё-таки первая её реакция мне понравилась больше. В стиле Станиславского: «Не верю».
– Смотри не подавись, пережёвывай тщательно. – язвительно пробурчала я.
Нет, ну правда обидно.
– Да скажи ты ей уже, зачем вы в Отречение проникли. – простонала бабка.
Ведьма, кряхтя и постанывая, поднялась из-за стола. Прихватила пирог и, орудуя клюкой, двинулась к дверям.
Я так поняла, баб Яра пошла кормить зверюгу. Тьфу ты, Алекса, то есть.
– Она прорицательница, да? – громко причмокнув губами, Энни проглотила кусок пирога, воззрившись на меня заинтересованным взглядом.
– Ведьма она. Сновидица. И карга старая… – нехотя пояснила я. – Так, а ты, – нерешительно промямлила, глядя, как за старухой закрылись двери, – Выходит, не за ответами пришла?
– То, зачем я пришла, без твоих ответов, можно было бы и… не идти. – помявшись, Рокс абсолютно спокойно вытерла руки о свой плащ и полезла во внутренний карман. – Кое-что ещё осталось… Как там тебя?
– Света. Меня зовут Света. Светлана. – заторможено представилась я. – Здесь просто Вета. Баб Яре так удобнее, а мне, собственно, уже всё равно.
В руках рыжей мелькнул светлый прямоугольник.
– Ты мне отдала это перед своей свадьбой. Помнишь? – вытянув руку с зажатым клочком бумаги между тонких пальцев, Энни робко улыбнулась. – Не хочешь объяснить, что это?
Меня посетил ступор. Самый настоящий.
Как в замедленной съёмке я наблюдала приближение клочка бумаги, вырванной страницы из моей книги с перечнем всех моих прегрешений, не в состоянии оторвать от него взгляд и пошевелиться.
Я ведь на самом деле не подумала о том, что лисица попросту не поймёт русский язык – мой язык. Я, признаться, вообще тогда мало о чём думала, кроме своих родителей и поспешной свадьбы, но порыв объясниться всё же имел место.
– Убери! – взяв себя в руки, я дёрнулась в сторону, едва не рухнув со стула на пол. – Убери его от меня!