Здесь ретивый красноармеец снова не выдержал и, продолжая махать кулачищами, громовым голосом прокричал. У него, видимо, появилось «второе дыхание», поэтому он перестал задыхаться:
«Ах, ты, мерзавец, радуешься, негодяй, нашему поражению. Да проиграли мы этот бой, потому что наткнулись на замаскированную беляками многочисленную засаду. Подстерегли нас белые гады, когда мы на разведку пешими отправились. Подстерегли, чтобы всех беспощадно уничтожить. Да, они нас победили в том неравном бою, но бились мы до конца. Мы знали, что все погибнем, но никто, понимаешь, никто, не попросил пощады! Никто из нас даже не собирался сдаваться, потому что мы все в душе большевики, мы все за власть трудящихся, за пролетарскую власть!»
Здесь он, окинув пристальным взглядом всех присутствующих на собрании общинников, с негодованием и укором зловеще прошипел:
«Да вам этого не понять, спрятались в своём ските, и скрываетесь здесь, и отсиживаетесь, выжидаете. Трусы вы самые последние, за свою мерзкую шкуру дрожите. Боитесь высунуться, боитесь, что вас здесь случайно обнаружат и заставят, принудительно заставят, вступить в смертельную схватку не на жизнь, а на смерть».
«Ты, подожди, дорогой товарищ не шуми, не суетись, – медленно заговорил теперь уже сам общинный староста, – лозунги, покамест, не бросай, давай рассуждать логически. Сначала ответь чётко. Территория в радиусе пятидесяти километров чьими войсками занята – белыми, красными а, могёт быть зелёными, то есть махновцами или им подобными?» (О махновцах он тоже слышал от городских жителей, которые этих махновцев страшно боялись, утверждая, что они очень злые на всех.)
«На это я вам ответить в точности не могу, так как обстановка ежедневно а, иногда, и ежечасно меняется» – немного грустно пробормотал ретивый красноармеец.
Тогда староста спокойно продолжил:
«Ну вот видите, обстановка неясная. А раз вы сами толком в ней не разбираетесь, то куды же вы, дорогие товарищи, собрались идтить? Вполне вероятно, что вы втроём, как говорится, тёпленькие, прямо в руки белых гадов и попадёте. А как с вами они поступят, вы прекрасно понимаете. Так что уходить вам отсель довольно рискованно».
Возмущение ретивого красноармейца в очередной раз возросло до предела.
«Ах вот ты куда поворачиваешь? Намекаешь, чтобы мы тут около вас негодных паразитов отсиживались? Так нет, не бывать этому! Лучше расстреляйте, но с вами, с открытой контрой, мы оставаться и прохлаждаться не намерены, когда кругом идёт справедливая борьба за народное счастье».