Через две недели я вышел на работу. И заботы, смешавшиеся с гулом детских голосов, слегка притупляли боль. Быть учителем химии в старшей школы – весьма утомительно. Но именно это и спасало мой разум от разрушения.
Школа была в десяти шагах от дома, что весьма удобно. Рядом Кенсингтонские сады и Гайд-Парк. Мой любимый прудик Раунд, где я кормил уток, гусей и величавых лебедей, почти ежедневно, покупая в булочной свежий французский багет.
Ещё совсем недавно, Эмили сопровождала меня в этих прогулках. Всегда была рядом, помогая ломать хлеб на мелкие кусочки, чтобы досталось всем пернатым друзьям.
Затем я проверял тесты, а жена любовалась бегающими детишками и наглыми гусями, что выклянчивали у малышей кусочки булки.
У нас не было детей. Это стало большой трагедией для Эмили. Я же, как учитель, ежедневно получал свою порцию детского смеха и шалостей, отчего не так трагично переживал нашу бездетность.
Весной Эмили заболела. Я пишу это впервые. Тот день, солнечный и такой чудесный, стал последним. Радость, что мы копили всю жизнь – ушла. Врач сказал, что у неё рак кишечника 4 стадии, и шансов нет. Он предложил химиотерапию, но Эмили отказалась, и потянулись самые страшные дни ожидания конца. 23 августа я проснулся ночью и услышал её последний вздох.
Больше не могу надрывать душу этой нескончаемой болью. Оденусь, позавтракаю и на работу.
23 сентября 2022 года, вечер 18:15
Вечер. Тихо опадает листва, но это ещё не осень. Газон ровный, дорожки чистые. Я взял тетради на проверку и отправился в Гайд-Парк, где сел у искусственного прудика с утками. Когда эти утята родились, Эмили ещё была жива, а сейчас они выросли и растолстели. Я смотрел на них, и время словно отпускало меня на волю, давая возможность ещё раз подумать о ней, как о живом человеке.
Тетради я отложил в сторону и взялся за дневник. Он как магнит для моего разбитого сердца. Подбежала девочка со смешными косичками и, показывая на уточку, дёрнула меня за пиджак, рассказывая, какой сон снится упитанной крякве. Я обернулся и увидел, что утка мертва. Из её клюва сочилась кровь, а перья слиплись, и она стала похожа на гипсовую скульптуру. Мама схватила девочку, а люди побежали за смотрителем парка. Слёзы, крики, разговоры, наполнили пространство, увлекая меня в эту новую неизбежность.