– Вам что-то нужно? – спустившись с алтаря, священник ответа не получил. Подходя к средним рядам, он задал уже другой вопрос, – всё в порядке, парень?
– Всё плохо, отец. Я хочу исповедаться, ибо я грешен, – Морнинг выпрямился в спине, – я ведь по адресу пришёл?
– По адресу, но служба уже прошла, сейчас никого не принимаем.
– Но… мне надо сейчас, отец! Я готов заплатить! – выпалил Морнинг, достав из пальто бумажник, из которого трясущейся рукой достал небольшую стопку купюр, – вот… пятнадцать! Пятнадцать тысяч! У меня больше нет!
– Тихо-тихо, успокойся, – священник прошёл в ряд перед Морнингом, – вижу, тебе это нужно, раз готов отдать такие деньги.
Отец присел на место и принял деньги из рук парня, после чего обратился к нему.
– Что не даёт тебе покоя, сын мой? Выскажись мне, я тебя выслушаю.
– Меня услышит Бог или Михаил? – с надеждой спросил Морнинг.
– Бог нас слышит всегда. Но, так как мы в Соборе сына Его, то и он нас тоже слышит, – утвердительно ответил священник, – как тебя зовут, сын Божий?
– Меня зовут Морнинг, Люцифер, Дьявол, Сатана, Князь Тьмы, Мефистофель, Воланд, Денница… – Морнинг посмотрел в глаза священнику, – как вам удобно меня называть?
– Что же ты такого сделал, раз готов присвоить себе все имена Дьявола?
– Я грешил, отец. Я много грешил, – Морнинг склонил голову, прикрыв глаза, а священник внимательно его слушал, – я отравил сад Эдема, заставил Каина убить своего брата. Я всю жизнь вселял в людей свой гнев и ненависть, а иногда пытал их души в Аду лично. Я заставлял людей грабить, убивать, насиловать детей и слабых. Я делал это, потому что неисправим. Неисправим точно так же, как и все остальные люди, что сами роют себе могилу, – Морнинг исповедовался, говорил искренне, а священник слушал его и изредка поглядывал на него, как на сумасшедшего. Такие взгляды он кидал на отчаянного до тех пор, пока вдруг не услышал странные звуки в соборе, похожие на стук копыт, – недавно я вернулся и посмотрел на то, что сотворил сам. Я поговорил с мужчиной, который убил девушку у себя дома и продолжает трахать её труп на протяжении месяца. И мне стало гадко, – он говорил, а злость в его голосе всё больше нарастала, как и тучи, что застилали небо, из-за чего в соборе становилось темнее, – впервые мне стало гадко от самого себя, ведь это моя проделка. Я скормил своим псам охранника и строителя прямо в церкви Святого Дункана. Потом я убил собаку и одного Русского начальника, потому что… да потому что захотел! И сейчас я хочу обратиться к Богу или же к Его сыну. Хочу сказать, что скоро я разорву всех людей в клочья, – Морнинг поднял голову, злобно оскалившись, а радужка его глаз на мгновение сверкнула ярко-красным светом.