Наверное, можно было бы существенно расширить перечень тех результатов, которые были получены в области изучения человека за последние десятилетия. Но это не входит в нашу задачу, да к тому же вряд ли такая задача может быть успешно выполнена одним автором.
Но сколь малозначительными выглядят все эти достижения по сравнению с теми требованиями, которые предъявляет культура наших дней к науке о человеке. Возьмите любой учебник или даже монографию по психологии – продираясь через чертополох множества пусть даже интересных фактов и наблюдений, вы так и не узнаете ничего о самом важном – о том, как устроено сознание человека, как он мыслит, как принимает решения, как у него формируются и затем изменяются представления о ценностных категориях. Современная культура приобрела удивительные средства для взаимодействия с человеком и для управления его поведением. Усиление взаимодействия с человеком стало насущной потребностью для дальнейшего развития культуры, и вот здесь пришлось столкнуться с тем, что человек остается загадкой.
В современной науке представление о том, что считается научным, сложилось под влиянием успеха развития точных наук. И в этой системе представлений почти не осталось места для науки о человеке. Это утверждение можно иллюстрировать следующими соображениями:
1. Наука, в своей борьбе за построение рационалистического мировоззрения, отбросила как ненаучный весь человеческий опыт внелогического познания. И действительно, этот опыт породил массу предрассудков, но теперь мы знаем, что и рационалистическое построение знания может порождать суеверия [Шрейдер, 1969]. Для нас важно здесь обратить внимание на то, что изучение опыта внелогического знания, в том числе и религиозного опыта, позволяет легко вскрыть те составляющие человеческого сознания, которые действуют и в процессе проявления рационального знания, но остаются при этом в скрытом, малодоступном для изучения состоянии.
2. Безграничное развитие формальной или, лучше – Аристотелевой логики как средства получения знания породило стремление к дихотомическому расщеплению всего наблюдаемого. Отсюда четкое деление людей на психически здоровых и больных и исключение последних из рассмотрения при изучении сознания человека. Хотя сейчас ясно, что это деление неправомерно. И как раз только некоторые «аномальные» проявления дают возможность понять всю глубину механизма действия человеческого сознания.