– А какую я, по-твоему, слушаю?
– Не Бибера точно, – она рассмеялась и посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. – Radiohead… или может, Джонни Кэш?
В наушнике заиграло пианино: легко, будто летний дождь тихонько барабанит по крыше.
– О чем ты думаешь под такую музыку?
– В данный момент о том, что у меня украли сумочку, в которой были не только деньги, но и билет на последний поезд в Потсдам, – она скривилась.
– Как это произошло?
– Совсем глупо. Я положила ее на лавку в метро, а какой-то парнишка схватил ее и вскочил в закрывающиеся двери вагона, – проговорив это, она уставилась в землю.
– Где ты будешь ночевать? Или ты рассчитывала поехать ко мне? – усмехнулся я.
– Даже не надейся. Я живу в Берлине, просто к мужу приехало все его огромное семейство. И чтобы произвести на них еще большее впечатление, он снял для всех дом в Потсдаме. Я должна была приехать вечером, чтобы утром блистать трезвостью за завтраком. Но теперь уж поблистаю на обеде. Так что, Вин, облом. Может, ещё есть шанс вернуть ту розововолосую пышечку и разделить с ней постель.
Я засмотрелся в окно на третьем этаже, где двигались два силуэта – мужской и женский. Позади нас, в баре, заиграла музыка. Конечно же, я узнал ее с первых аккордов – это была моя песня.
– Что это играет? – моя новая знакомая прислушивалась к звукам из глубины бара. – Приоткрой, пожалуйста, дверь.
Я открыл дверь и остался стоять в проеме.
– Ты знаешь, кто это? Безумный голос!
Мы оба замерли, вслушиваясь в мелодию и мой голос, и не произнесли ни слова, пока песня не закончилась.
– Это ЛенцВернерКох, – наконец сказал я. – Если тебе уже не нужно на поезд, и ты не планируешь затащить меня в постель, может, сходишь со мной на открытие галереи?
– Да уж, – девушка давится смехом. – Будешь использовать меня как живой щит от пивных бокалов?
– Так да или нет?
Вместо ответа она кивает на дверь и мы возвращаемся в бар за ее пальто и моей курткой. Пока она одевается, я плачу за напитки и незаметно наблюдаю, как она, склонив голову к плечу, болтает с парнем за соседним столом. Они улыбаются друг другу, и я ощущаю укол непрошенной ревности.
Наконец мы вырываемся из липких лап бара, ныряем в переулок и плывем, подхваченные вечерним колючим ветром.