Дарья сдержанно хихикнула.
– Ладушки, можешь назвать меня тупицей, – снисходительно предложила она. – Я не подумала, что кто-то в наше отсутствие может прийти и прочитать твои личные записи. Извини. Но ничего ведь катастрофического не произошло? Ты же там не любовный дневник ведешь?
Катя метнула в Дарью гневный взгляд. Очевидно, этот начинающий физиономист всерьез проверяла одну из своих версий и сейчас с прищуром наблюдала за мимикой, чтобы распознать ложь. В самый неподходящий момент кончик носа предательски зачесался. Проклятье! Катя сжала кулаки, чтобы ненароком не совершить изобличающий жест.
– Я бы посмотрела на тебя, если кто-то пришел, слопал все твое печенье и попил кофейку из каждой твоей кружки. В этом ведь нет ничего катастрофического, правда? – с ехидством спросила Катя.
– Да я бы уничтожила этого хама! – воинственно воскликнула Дарья и для убедительности своих слов ударила кулаком по столу. В пустой кружке, стоящей на краю стола, жалобно звякнула ложка.
– Вот видишь, – со вздохом сказала Катя и вернулась к созерцанию страницы с корявым почерком. Но даже под гипнозом блокнот не выдал своего обидчика.
На несколько минут в кабинете воцарилось молчание. За это время Дарья успела глубоко проникнуться проблемой коллеги и мысленно провести независимое расследование.
– Это Шурик, точно тебе говорю! – сказала она шепотом, словно злоумышленник стоял под дверью. А потом с авторитетом знатока криминальных хроник добавила: – Все улики указывают на него. Кому, кроме Шурика, может быть интересен твой блокнот?
Катя согласно кивнула. Она почти не сомневалась, что виновник сидит в соседнем кабинете, читая присланные в редакцию объявления. Представив эту картину, Катя разозлилась и решила обязательно высказать все Шурику. «Казнь» была назначена на послерабочее время, в ожидании которого Катя беспокойно ерзала на стуле и поглядывала на часы. После размышлений она почти уверилась в том, что виноват именно Шурик, ведь обида заставляет людей совершать глупые поступки. А поскольку это был обиженный Шурик, то иных поступков ждать не приходилось.
Когда до конца рабочего дня оставалось десять минут, Катя засуетилась. Выключила компьютер, сорвала с монитора неактуальные стикеры, с наслаждением скомкала и с точностью баскетболиста швырнула их в урну. Потом надела пальто, застегнув все пуговицы, вплоть до самой неудобной, верхней. И наконец села обратно, положив сумку на колени, а блокнот – перед собой.