Воображаемый мир лопнул, как мыльный пузырь. Катя шлепнулась в реальность, явственно ощутив и неудобное кресло, и запах дешевого растворимого кофе, который уже въелся в стены редакции. Она провела ладонью по шершавой от трещин столешнице, а потом – по гладким страницам блокнота. Решительно сжала карандаш и стала что-то записывать. Едва взглянув на эти идеальные буковки, можно было понять, что здесь нет случайных слов, каждое прочувствовано, выверено… Поэтому она никогда не писала рабочие тексты от руки, а выстукивала их на клавиатуре. Компьютер равнодушно принимал символ за символом и без следа стирал ненужное. Зато бумага помнила все: ошибки, зачеркнутые слова, неровность почерка, – поэтому ей доверялись творческие заметки и сокровенные мысли.
Кате пришлось вернуться за компьютер. Суровый образ начальницы еще витал в кабинете, напоминая о недописанной статье. Долгое время курсор топтался на одной строчке, но после перерыва на кофе дело пошло быстрее. Покончив с работой, Катя снова принялась писать в блокноте. На полуслове грифель предательски сломался. В этот же миг из-за соседнего стола раздался невнятный набор звуков. Однако жевать булку и изъясняться одновременно у девушки не получалось, поэтому она громко мычала и размахивала руками, указывая на дверь, что значило: «Пора домой».
Это старалась Дарья. В «Городском вестнике» она вела колонку криминальных новостей и выглядела так, словно сама же их создавала. Крепко сложенная, широкоплечая, с грубыми чертами лица, она могла бы легко влиться в банду, затерявшись среди «своих», и вести сенсационные репортажи прямо с места событий. Но внешний облик полностью противоречил ее внутреннему содержанию: доброму, чуткому и ранимому. Наверно, когда природа создавала Дарью, то выбирала ингредиенты с закрытыми глазами, кидая в кастрюльку случайный набор качеств и черт. Порой Катя думала, что их нарочно посадили вместе, объединив две противоположности, – мол, одна другую разговорит, а сама научится молчать. Но из этой затеи ничего не получилось: смешав соль и сахар, не получишь умеренно сладенького. Даже движения их имели разную громкость.
Катя щелкнула кнопкой, выключив компьютер, и бесшумно выпорхнула из-за стола; Дарья же долго шуршала целлофановым пакетом, потом, стуча каблуками, металась по кабинету, ища сумку, которая почему-то оказалась на подоконнике. Спускаясь по лестнице, Катя слышала только шаги Дарьи: бам-бам-бам! – точно она вколачивала гвозди в ступеньки.