– Распоряжение госпожи, – с достоинством ответил Джеймс. Чуть отступил в сторону, чтобы пропустить трех гоблинов, тащивших лестницу.
– Понятно! – рассмеялся Тим. – Женщина вернулась в дом.
Тут Джеймс позволил себе выгнуть уголки губ в улыбке.
– А Хозяин где? – продолжил расспрос Тим.
– На крыше, – ответил дворецкий. – В птичнике.
– Прячется? – догадался благородный эльф.
– Разумеется!
Ясно! Значит, Джарета в данный момент не вытащить. Можно, конечно, подняться на крышу, но лицезреть надутого и обозленного Короля домовых – то еще сомнительное удовольствие. Пусть лучше сам вылезет.
– Так, где госпожа? – спросил Тим.
– В саду. У розария.
В саду Мариэтта отчаянно вгрызалась садовыми ножницами в непомерно разросшиеся кусты. К ней то и дело подбегали гоблины, писклявыми голосами что-то спрашивали, при этом аж подпрыгивали от желания выслужиться. Мариэтта коротко что-то отвечала.
– Эй! – крикнул ей Тим. – Привет! Может, отвлечешься на пару минут?
Мариэтта выпрямилась, потерла поясницу. Выдохнула.
– Вот как ты мог позволить Джарету так засрать замок?
– Ты знаешь, – рассмеялся Тим, – разрешения он у меня не спрашивал.
* * *
Мариэтта далеко не сразу взялась за преобразование замка. Первое время привыкала к новому статусу, часами сидела в библиотеке, читала книги на единственном знакомом языке. Потом как-то само собой принялась выполнять мелкую секретарскую работу: чинила карандаши, подрезала бумагу, сортировала бесконечный поток писем. А потом как-то вдруг всё хозяйство оказалось в её маленьких прохладных ладонях. Конечно, не без благословления Джеймса и Сары, единственных слуг замка.
Честно говоря, Джарет этого даже не заметил. Тем более что основный порядок остался неизменным: камины не топились без его разрешения, свечи горели вполсилы, новых слуг не появилось. А когда уже заметил, возражать уже было поздно! Привык.
Преображение замка началось с пустяка: Мариэтта как-то по весне решила устроить генеральную уборку. Для этого, правда, пришлось пригласить чуть ли не всё население Деревни. В общем, работа закипела! А когда очередь дошла до левого крыла, то там обнаружились просто завалы старой мебели, картин и ещё много чего интересного.
Всё, что подлежало восстановлению, Мариэтта любовно шкурила, красила, даже наловчилась менять обивку. После расставила вдоль стен, у лестниц, в различных уединенных уголках.