Остановившись возле дома Уолли, я с удивлением увидел, что в окнах нет света. Взглянул на часы. Было всего лишь начало десятого. Я вышел из машины, открыл калитку, подошел к двери, нажал на кнопку звонка, подождал. Ничего не произошло. Я позвонил снова.
– Их нет дома, – раздался чей-то голос.
Я обернулся. У калитки стоял пожилой мужчина с собакой.
– У них беда, – продолжил он. – Вы друг мистера Митфорда? Я его сосед.
Я подошел к калитке:
– Меня зовут Стив Мэнсон. Беда?
– Я читал про вас, мистер Мэнсон. У вас отличный журнал. Да, настоящая беда. На несчастного Уолли напали грабители. Его увезли в больницу.
По спине у меня снова прошел холодок.
– Его сильно избили?
– По-моему, да. Полицейские вызвали «скорую». Миссис Митфорд уехала вместе с ним.
– В какую больницу?
– В Северную.
– Можно от вас позвонить?
– Конечно, мистер Мэнсон. Я живу в соседнем доме. – Он свистнул пса и проводил меня к своему бунгало – точной копии дома Уолли.
Через две минуты я разговаривал с Джин:
– Митфорда избили. Он в Северной больнице. Вы не могли бы приехать? Ширли наверняка понадобится помощь.
– Сейчас буду, – сказала она и повесила трубку.
Я думал, что Джин приедет позже меня, но у больницы мы оказались одновременно. Наверное, ее «порше» был помощнее моего «мерседеса». Она вышла из машины, и мы мрачно переглянулись.
– Он совсем плох?
– Не знаю. Давайте выясним.
Оказалось, что в тот вечер дежурил доктор Генри Стэнстед, мой приятель по игре в гольф.
– Что скажете, Генри? – спросил я, заглянув в ординаторскую.
– Дело плохо. Эти подонки на нем живого места не оставили. Сломана челюсть, треснули четыре ребра. И его по меньшей мере трижды ударили ногой по голове.
– А Ширли?
Он кивнул на дверь:
– Там. Послушайте, Стив, сегодня у нас напряженная смена. Вы не могли бы взять Ширли на себя?
– Для того и приехали. – Я повернулся. – Джин?..
Она кивнула и скрылась за дверью.
– Он выживет?
– Да, но ближайшие дни будут сложными. Не исключено, что он ослепнет на один глаз.
– А что полиция?
– Взять показания можно будет дней через пять. В лучшем случае через четыре. Раньше он не заговорит.
Джин вывела из комнаты Ширли, дрожащую, зареванную. Я подошел к ним:
– Ширли, милая, мне так жаль…
Промокнув опухшие глаза носовым платком, она бросила на меня гневный взгляд:
– Это все ты и твой проклятый журнал! Я предупреждала Уолли, а он и слушать ничего не хотел!