* * *
Мы с Дианой сидели в гостиной, когда зазвонил домашний телефон.
Вы спросите, что мы заметили до звонка Джейса? Может, изменение света, пусть даже незначительное, словно солнце нырнуло за облачко? И я отвечу: ничего. Вообще ничего не заметили. Все мое внимание было сосредоточено на Диане. Мы потягивали прохладительные напитки и вели бессодержательную беседу. О книгах, о фильмах. Разговор завораживал: не содержанием, но темпом, ритмом, в который мы с Дианой вошли, оставшись наедине, – так же как всегда. Любые, даже самые банальные речи между друзьями или любовниками имеют собственный ритм, гладкий или рваный, и проникают глубоко, словно воды подземной реки, даже если обсуждаются самые тривиальные темы. Мы обменивались избитыми, ни к чему не обязывающими фразами, но время от времени нас выдавал подтекст.
Совсем скоро оказалось, что мы, напрочь забыв про Саймона Таунсенда и последние восемь лет, откровенно флиртуем друг с другом: поначалу шутливо, а потом, наверное, всерьез. Я признался, что скучал.
– Иногда мне хотелось поговорить с тобой, – сказала она. – Ужасно хотелось с тобой поговорить. Но у меня не было твоего номера. И я боялась тебе помешать.
– Могла бы узнать мой номер. И не помешала бы.
– Ты прав. Пожалуй, я просто трусила.
– Я что, такой страшный?
– Не ты. Ситуация, в которой мы оказались. Наверное, я считала, что должна извиниться. И не знала, с чего начать. – Она улыбнулась так, словно ей больно было улыбаться. – Пожалуй, до сих пор не знаю.
– Тебе не за что извиняться, Диана.
– Спасибо на добром слове, но позволь не согласиться. Мы уже не дети, мы можем оглянуться и бросить проницательный взгляд в прошлое. Мы с тобой были так близки, как только могут быть близки люди, не касаясь друг друга. Но касаться было нельзя. Даже говорить об этом было нельзя. Словно мы приняли обет молчания.
– Той ночью, когда не стало звезд.
Во рту у меня пересохло. Я был в ужасе. Я был возбужден. Я был сам себе страшен.
Диана махнула рукой:
– Той ночью? Знаешь, что мне запомнилось из той ночи? Бинокль Джейсона. Я рассматривала Казенный дом, а вы двое пялились на небо. Вообще не помню звезд, честное слово. Помню, как видела Кэрол в одной из спален. Пьяную. Она приставала к кому-то из официантов. – Диана смущенно хихикнула. – Это был мой личный мини-апокалипсис как итог моей ненависти к семье и Казенному дому. Мне хотелось притвориться, что никого не существует. Ни Кэрол, на Эда, ни Джейсона…