– А ты чего стоишь у поребрика, рожа? – отвечает Алекс и с диким хохотом убегает.
Мизансцена закончена.
Бегал Алекс, кстати, быстро. Говорил, что в детстве занимался легкой атлетикой. Может, и не врал. Но в любом случае от этого его умения зависела его выживаемость. Бегать ему приходилось часто: и от ментов, и от гопников, и от собутыльников. Иногда его догоняли и били. В случае с ментами очень помогали две вещи – психиатрический диагноз и удостоверение фельдшера из психушки. Особенно если они предъявлялись одновременно. Обычно Алекс отделывался побоями и вытрезвителем, реже – «сутками» (15 суток принудительных работ). Но частенько проказы сходили ему с рук. Мне больше всего нравится история про красного коня. Надеюсь, это был тот самый пластмассовый конь на колесиках, о котором я еще раз упомяну в своем рассказе. Так вот, в один теплый летний день моральные уроды во главе с Алексом украсили игрушечного коня воздушными шариками, положили сверху баклажку с портвейном и привязали к нему самодельный израильский флаг. И с таким вот нарядным конем они гурьбой тащились по Петроградке к Петропавловскому пляжу, пока их не остановил доблестный милиционер, чтобы выяснить, что это за хрень. Алекс, одетый в костюм-тройку двадцатых годов, купленный за трешку у старушки на Апрашке, выглядел на редкость внушительно. Тем более что костюм был на три размера ему велик.
Круглая металлическая оправа очков и пионерский галстук добавляли ему внушительности. Остальные отщепенцы тоже выглядели так, словно только что сбежали с арены цирка. Дедовские пиджачины, отцовские туфли с отбитыми каблуками, узкие галстучки, самодельные значки, крашеные шевелюры, наглые рожи в узеньких черных очках – в Рязани, откуда он недавно перебрался в Ленинград, таких зверюг не водилось.
– Так. Стоять. Кто вы такие и куда следуете?
– Ну вот и все! – радостно поприветствовал Алекс мента на своем птичьем языке. – Да ладно! Вы что, не знаете? Стыдно, товарищ сержант! Плю-тики не потерпят! Сегодня национальный еврейский праздник купания красного революционного коня. Вот так! Мы – евреи. Ведем коня купаться. Ясно?
Все было настолько нелепо, что страж растерялся. Плютики? Евреи? Коня? Милиционер дал слабину. Напористость Алекса заставила его на секунду замешкаться, засомневаться в себе. Раз они так нагло себя ведут, может, им, этим «плютикам», правда, разрешили. Праздник, все такое. Тем более что он уже точно когда-то что-то слышал про красного коня. Революционного! Стоит ли с ними связываться? Может, пропустить? И пока милиционер выходил из ступора, процессия невозмутимо двинулась дальше. Кузьма Сергеевич нервно ворочался в гробу. Акционизм в чистом виде, не правда ли?