Журнал «Юность» №08/2021 - страница 4

Шрифт
Интервал

А именно настоящий поэт – со своим голосом, со своим складом стиха, с собственным словарем и удивительно точным душевным камертоном.

Он умеет надолго оставаться в памяти. Умеет приметить в нас то, что делает нас людьми. Хорошими людьми. Просто слабыми. Обыкновенными. Живыми.

В заглавном стихотворении сборника Эд Побужанский скромно признается: «Не поэт я – между слов пробел». Пожалуй, это лучшее, что может сказать о себе настоящий поэт. Потому что без пробелов даже лучшие стихи превращаются в бессмыслицу. И если нету выдоха – значит, это был не вдох.

Марина Степнова

Пуговицы

«Вы, русские, всегда все усложняете, —
вздохнул чешский поэт и переводчик,
закрывая мою книгу. —
Кому сейчас нужны рифмованные стихи?
Разве что детям!
Рифмы сегодня так же нелепы,
как пуговицы на голом теле!..»
Я промолчал.
Мне было неловко признаться,
что в детстве,
когда приезжал на лето
к бабушке,
я любил перебирать
разноцветные пуговицы
в жестяной коробке.
Перламутровые, деревянные, стальные,
разных форм и цветов —
они казались мне настоящим
сокровищем!
Я даже хотел стащить одну,
желтую пуговицу со звездой,
чтобы выменять ее
на рогатку…
А когда мы с дружком Сашкой
убегали на озеро,
то возвращались домой
только под вечер,
когда июньское солнце
закатывалось за горизонт,
словно большая
красная пуговица.

Простор

Чем дальше в лес, тем ниже солнце,
А на краю вселенской тьмы
Стоят вплотную мачты-сосны
И ловят космоса шумы.
В НИИ сидит ученый мрачный,
Пред ним приборов арсенал,
Но не они, а эти мачты
Из бездны выловят сигнал.
А на другом краю Вселенной
Мальчишка руки распростер —
Так тонким телом, как антенной,
Он ловит вечности простор!

Старуха

А кошки эти – семья старушья:
Семь во дворе да в квартире три.
Но даже те, кто живут снаружи,
У нее, у старой, тоже внутри.
Утром выйдет во двор и в плошки
То супу нальет, то молока.
Известно всякой бродячей кошке,
Что пахнет лаской ее рука.
Старуха стала почти неходячей
(Ах, ножки! – будто на каждой пуд),
А все выходила к родне кошачьей —
Кормила, жалела…
Может, врут,
Но говорят, когда гроб выносили,
Кошки в округе всей
Голосили.

Разговор

Я начал разговаривать с котом.
И с радио. А что потом, Алиса[1]?
Покрыться мхом и снулым стариком
Поглядывать в окно с тоскою кислой?
Я начал разговаривать с собой.
И рад бы пошутить над этим, рад бы…
Но вышел разговор как ближний бой —
На расстоянье вытянутой правды.
Следующая страница