Журнал «Юность» №10/2021 - страница 3
Шрифт
Интервал
утомительно неиссякаема и пестра,
посылает безоговорочное «ура»
в сердцевину седого облачного нутра,
в кучевую мякоть.
Посмотри на этих зверенышей, посмотри!
Не закрыто для них ни одной потайной двери,
их куда-то уносят июни и декабри,
чтоб в измотанных клонов по кальке перекроить
и огня не стало.
Где-то должен быть камень шлифованный, путевой,
у которого время натянуто тетивой,
чтоб в обратную сторону к станции нулевой,
заглушая считалкой густой энтропийный вой,
усвистать в начало.
Иван Волосюк
Родился в 1983 году в городе Дзержинске Донецкой области в семье шахтера. Выпускник русского отделения филологического факультета Донецкого национального университета. Участник ряда Форумов молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья, Фестивалей Фонда СЭИП на Украине и в Беларуси. Дипломант XVII Международного литературного Волошинского конкурса.
Живет в Подмосковье, работает в газете «Московский комсомолец».
«Когда уйду в зеленый сон…»
Когда уйду в зеленый сон,
врасту в него, как в лед,
ко мне небритый почтальон
письма не принесет.
Не привезут, чего пожрать,
в бесцветной тишине,
и даже родина и мать
забудут обо мне.
Я буду правильный, как ноль,
бессмертный, как вода,
мне никотин и алкоголь
не причинят вреда.
Я позабуду страх и боль,
но есть один прикол:
что человек не значит соль,
не означает – столб.
«Два негра играли Шопена…»
Два негра играли Шопена
и скрипку роняли всегда,
и в зеркале заднего вида
бесплатно сияла звезда.
Забыв Афродиту и пену,
и ад под названьем шеол,
хорошая девочка Лида
сменила гражданство и пол.
И вышел из облака Старец,
и лопнул в себе небосвод,
но кто-то сказал, что знаменья
бывают на стыке погод.
Мой мальчик, мой бедный скиталец,
земля твой последний приют,
ты сгорблен и глух от рожденья,
и ангелы мимо поют.
«Нельзя за пазухой держать…»
Нельзя за пазухой держать
змею, пластид, бутылку спирта,
мы здесь на стыке двух держав,
где воздух сдавленный и спитый.
Для нас вживую пел Кобзон,
его мы грели и кололи,
а Горловка до серых зон
была привеском трех колоний.
Но этот день неотдалим,
когда, заносчивый и трезвый,
с тобой останусь я один,
мой мертвый, мой бессмертный Дрезден.
«Кто умер для озера, рощи, костра…»
Кто умер для озера, рощи, костра,
для малознакомых дорог,
тем очи в финале закроет сестра,
ступив на стерильный порог.
Кто руки берег от любой ерунды
(помою и дело с концом),