–– Сразу видно, что вы привыкли сидеть на месте. Учтите, здесь придётся побегать.
Обнадёжив таким образом окончательно приунывшего парня, Семеновский шагнул в открывшуюся дверь. Ромашов торопливо зашёл следом в длинный, тускло освещённый, как будто бесконечный коридор.
–– Сумку можете здесь оставить, никто не тронет. Тяжело будет с ней ходить, – указал на большие ячейки в стене Валерий Вадимович.
Парень с облегчением скинул свою ношу, убрал в открытую камеру.
–– Отлично! Пойдём, – мужчина направился дальше по коридору.
Серёга уже представил, как они сейчас будут совершать очередной марш-бросок по переходу, но в этот момент руководитель свернул в боковой закуток и нажал на кнопку вызова одного из пяти лифтов.
Дождавшись, когда Сергей вслед за ним войдёт в просторную кабинку, Валерий Вадимович нажал на табло «минус восьмой» этаж. Ромашов поёжился, осознав, что они сейчас опустятся глубоко под землю. Получается, основные строения были подземными, а наверху была лишь малая часть.
Выйдя в мрачноватом коридоре (возможно, из-за отсутствия дневного света и понимания, что находишься под землёй), мужчина направился к первой плотно закрытой двери. Надавил на кнопку звонка. Щёлкнули датчики, дверь распахнулась, впуская их внутрь.
В просторной комнате со светлыми обоями и огромным фикусом возле стены, за большим столом с монитором сидел пожилой мужичок в синей спецодежде. Почему-то человек напомнил Ромашову сантехника, хотя вид у него был довольно внушительный, да и компьютер никак не походил на раковину или унитаз.
–– Сергей, познакомьтесь – это Иван Петрович Лапин, твой наставник. На ближайшие три месяца он ваш наставник. Ну, Иван Петрович, принимай новую смену! – Представил их друг другу Семеновский, – ты парню проведи экскурсию, да будет с него на сегодня. Покажи его квартиру, пусть обустраивается, отдыхает. А с завтрашнего дня – на смену.
Вновь натянув на своё каменное лицо дружелюбную улыбку, от которой почему-то стало жутковато, Валерий Вадимович удалился. Некоторое время наставник и стажёр разглядывали друг друга, потом Иван Петрович спохватился: