Виктор, слушая этот, мягко говоря, странный разговор и наблюдая за Славкой, сидящим к нему спиной вполоборота, уже спокойно поднял голову. Он выжидал подходящего момента, чтобы встать и пойти туда, куда, собственно говоря, и шел. Но после такой фразы пожилого мужчины вновь потупил взгляд. И, как говорят в простонародье, прикинулся шлангом.
Но было поздно. Возможно, ничего нельзя было поделать уже тогда, когда он только заприметил вдалеке фигуру Славки. В общем, теперь это уже не имело ровно никакого значения. Славик проворно обернулся к Виктору. Внимательно посмотрел на него и подчёркнуто твёрдо ответил:
– Нет, я спросил Вас. Он знает. Зачем мне к нему обращаться?
Виктор поднял голову. Прятаться уже не было никакого смысла.
– Молодой человек, скажите же нам, в чем измеряется человеческая тупость? – заинтересованно повернулся к нему Андрей Иванович.
А заодно, чтобы понять, в каких отношениях эти люди, так, на всякий случай, он добавил:
– Поведайте, пожалуйста, ваш приятель говорит, что вы знаете.
Тест прошел предсказуемо и расставил все точки над «i». Молодые люди были явно не из одной компании.
– Да какой мой приятель, я вижу его второй раз в жизни. Вы, я думаю, и сами должны понять, кого тут надо спрашивать о единице тупости, – достаточно резко ответил Виктор.
– Вы намекаете на меня? – поинтересовался Славка, чем вызвал сочувственные улыбки своих собеседников. – И это правильно. О единице тупости надо спрашивать именно меня. Ибо это я сегодня, ну, не то чтобы вывел, но, во всяком случае, заявил о коэффициенте тупости. Над цифрами еще, конечно, поработать нужно. Вон Цельсий как лихо с температурой все обыграл. Вода замерзает – ноль градусов. Кипит – сто. Простенько вроде бы, а на самом деле очень толково. Очень. А вот что мне взять за отправные точки, даже и не предположу.
И Виктор, и Андрей Иванович слушали его, не перебивая, но, похоже, с трудом сдерживая смех.
Первым не выдержал старший слушатель:
– Вы сказали, что заявили о коэффициенте тупости? Нельзя ли в этом месте чуть поподробней?
– Можно, – и Славка, сделав паузу, пафосно произнес: – Уважаемые господа,
с большой радостью ставлю вас в известность, что сегодня необычный день.
И замечателен он, прежде всего, тем, что отныне есть четкая и понятная всем единица человеческой тупости, которую я назвал БЕЛЬМЕС. И если исходить из того, что в русском языке есть старинное выражение «ни бельмеса не понимает», значит, чем меньше Бельмесов, тем лучше. Но возможно, что это не так. Или не совсем так. Ну, здесь я еще должен буду подумать. Да, мне надо хорошенечко все обмозговать.