Торжественная линейка закончилась. Маша вприпрыжку поскакала вместе с подружками и маячила впереди нарядными белыми бантами на пышных косах. Паша и Глеб неторопливо шли домой вслед за ней.
Паша, опять бросив ревностный взгляд на значок весело заявил: – Слушай, так тебя может уже за такие заслуги и в атаманы класса пожалуют?
Товарищ замотал головой: – Это исключено. Вот, если бы можно было самовыдвигаться, я бы, конечно, попробовал. Всегда полезно знать, как на самом деле тебя оценивают друзья.
– Почему исключено? – наморщил лоб Паша.
– Атаман класса должен быть не только умным, он и по физической выправке обязан фору любому дать.
– Эх, нам бы объединить мои мускулы с твоими мозгами, мы бы таким атаманом стали!
– Здорово, конечно, ты придумал, но только на эту должность избирают одного, а не двоих, – напомнил Глеб.
– Ну, да, а то это уже и не атаман вовсе, а змей Горыныч получится. Ха-ха-ха!
Глеб внимательно посмотрел на друга, сузив глаза: – Всё-таки мне кажется странным то, что ты так резко раздался в плечах. Не бывает в природе таких внезапных перемен.
Губы Паши вытянулись в тонкую линию, и он выдал: – Ты завидуешь!
– Меня моё тело вполне устраивает, ещё вырасту. Я за тебя беспокоюсь.
Паша фыркнул: – Тоже мне беспокойный нашёлся!
– Даже Машка заметила, как ты похорошел. Сказала, что за такого и замуж можно выходить, не стыдно будет перед подружками.
Паша покраснел до корней волос: – Чё прям так и сказала?
– Хм. С неё станется. Вот я и думаю, не колдовство ли это? – назойливо продолжал гнуть свою линию Глеб.
– Ещё одно слово и я с тобой неделю разговаривать не буду! – предупредил раскрасневшийся друг.
– Не обещай того, чего не сможешь выполнить. Завтра Дима приезжает, – напомнил Глеб.
Недовольство Паши тут же прошло, сменив окрас лица с румяного на бледный: – Что нас ждёт в этот раз?
– Скоро узнаем. Недолго осталось. К вам на дачу вещи собранные стоят. Даже Машка уже все наряды нагладила.
– У нас дома тоже уже всё к отъезду готово, – с прохладцей отозвался Паша, словно думая ещё о чём-то своём, и медленно покрываясь пунцовыми пятнами на обеих щеках.
Глеб заметил это, но не стал допытываться. Ему давно стало казаться, что после посещения Мира Грёз между его другом и сестрой стали проскакивать какие-то искры, диапазон которых бешено гулял от вспышек гнева до приливов угловатой нежности, и он решил, что эта задумчивость связана именно с предстоящим совместным отдыхом.