17
Я же, как всегда, говорила исключительно правду. В 6.00 я села в автобус № 39, доехала до метро «Октябрьская», спустилась под землю и отправилась в направлении станции «Краснопресненская». Здесь снова поднялась на поверхность и вскоре была у входа в зоопарк. До открытия оставалось три минуты.
Однако ни через три, ни через десять минут зоопарк не заработал. Я уже испугалась, что животных закрыли на карантин, как это было в позапрошлом году, но вот окошко кассы скрипнуло, и показалось лицо пожилой женщины. Я протянула деньги.
– Один, пожалуйста.
Кассир с недоумением посмотрела на меня. Она явно не ожидала посетителей в столь дождливое утро.
– А ты, милая, не на работу ли к нам устраиваться? – вдруг улыбнулась женщина. – Слышала, должна подойти вроде тебя. Чего же ты деньги суешь, дуреха?! Вот сколько тебе зарплату пообещали? Так сколько бы ни пообещали, все равно мало будет, требуй больше! У нас тут одни калеки да старики работают, молодых, считай, нет совсем. Поэтому слушай, что баба Шура говорит! – Кассир тараторила очень быстро, не давая мне и слова вставить.
– Да, по делу… – ответила я и смущенно опустила глаза.
– Вот и заходи ко мне в пещеру, а то промокнешь совсем. Посидим, чайку попьем. А там и кадры появятся, нет их пока!
– Спасибо. Но мне бы по территории погулять, с мыслями собраться. Люблю, когда дождь.
Баба Шура с недоумением покачала головой.
– Дождь она любит… То же слякоть одна, да сырость, за что ее любить? Ну, коли замерзнешь, беги сюда, отогрею.
Я зашагала к проходной. Здесь меня встретила другая женщина, гораздо менее словоохотливая, и без лишних разговоров впустила на территорию зоопарка. Я прошагала несколько метров и остановилась.
Новенькие асфальтные дорожки блестящими реками разбегались в разные стороны, и ни одна из них не сулила мне скорой встречи с ребенком. Я некоторое время топталась на месте в нерешительности, затем подумала, что в первую очередь стоит осмотреть вольеры под крышей, как вдруг услышала рев слона. Это было нелогично – искать ребенка на открытой местности, но утробный бас животного, словно тугой канат, окрутил мой разум и потащил к слоновьему загону. Я даже не заметила, как перешла на бег.
Зверь стоял на холме и медленно раскачивал свой огромный хобот. То был знаменитый на всю страну Шанго, который гнул рельсы, разносил в щепки железнодорожные вагоны и ел шляпы посетителей. Мое сердце затрепетало от восхищения при виде этой черной, лоснящейся от дождя горы. Слон был великолепен.