В общем, как ни странно, но Манькино ехидство куда-то подевалось, и она ответила мне в тон: “Прав ты, Севка, как ни странно. Вам, котам, логика не свойственна, да и вообще все коты, по большому счету козлы, но тут ты реально в точку. Я ведь тоже на утренний спектакль поглазела. Я поглазастее тебя буду, да и подмечаю побольше, но и я того лысого не видела. Не входил он во двор. Черного хода у нас в подъезде отродясь не было, это я тебе могу сказать утвердительно. Ты-то из квартиры носа не высовываешь, а я весь наш подъезд сверху донизу излазила. Черного хода стало быть нет, через чердак он в подъезд попасть тоже не мог. Закрыто там наглухо – поставили новую решетку поперек лестницы. Я-то бы пролезла, не хочу просто. Если заберусь, так моя меня оттуда нипочем не достанет, а мне этого не надо, сам знаешь. А вот такой здоровяк не пролез бы, точно тебе говорю. Я хоть и в квартире сидела с утра, но пока моя туда-сюда бегала много чего рассмотреть успела. Сильно-то не вылезала – у этих полицейских такие ботинки здоровые, а под ноги они не смотрят. Того и гляди все лапки оттопчут! Так что откуда взялся этот покойничек – ума не приложу.
А вот другого мужика я во дворе утром видела. Незнакомого. Я проснулась что-то рано, заняться нечем было, свою будить не хотелось что-то, хотя она так потешно ноет, когда я ее бужу ни свет ни заря. Я обычно либо на голову ей прыгаю, либо на живот. А еще весело что-нибудь со шкафа не нее сбросить. Она раньше на шкафу в коробках ботинки зимние хранила, дурочка! Вот смеху было! Теперь правда поумнела, к сожалению, больше на шкаф ничего не ставит…. А жаль… Да, так, а тут что-то меланхолия на меня накатила. Ну ты кот, ты знаешь. Ну не до того, чтобы в одну точку уставиться и углубиться во вселенную, а так, задумчивость какая-то. Ну вот я на окне и сидела, двор наш рассматривала, солнышко встречала. Ну и смотрю – какой-то тип у нас во дворе отирается. Никогда его раньше не видела. Нервный какой-то, все озирался, оглядывался. Главное, откуда взялся не видела, врать не буду. Выглянула в окно, а он там. И побыл-то недолго. Покрутился чего-то, подошел к помойке, пнул ее со всей дури так, что она так по двору и покатилась, оглянулся опять, да и нырнул прям к дому. Я еще удивилась тогда – ну чем ему помойка-то помешала? Аккуратно стояла с краю, никому не мешала. А он прям целенаправленно к ней и так пнул ее зло, со всей силы, ну она Нинке навстречу-то и покатилась. Прямехонько поперек дороги и встала, вот Нинка в нее и влупилась. Почтовая машина как раз только уехала, мне еще показалось, что мужик этот как будто прятался, чтобы его водитель с грузчиком, что почту разгружали, не заметили. Ну вот они отъехали, а почтальон еще не вышел, чтобы дверцы подвала закрыть, тут мужик этот возьми да мусорку и пни. Как будто специально момента дожидался. Вот я себя и спрашиваю: зачем же это ему понадобилось помойку-то эту самую Нинке прямехонько на дорогу-то выставлять, а? Ты об этом бы подумал, детектив!“ Последние слова Манька произнесла уже совсем другим, обычным своим издевательским тоном, смерила меня ехидным взглядом и удалилась, подрагивая хвостом.