Пока я отвлекался на этимологические изыскания, один из полицейских, поняв, что на самом-то деле ни один из доброхотов, рвущихся в добровольные помощники в нелегком деле поимки преступника, на самом-то деле ничего не видел и не знает, умудрился-таки разогнать страждущую публику туда, где каждому положено было находиться. Недовольные соседи потянулись кто куда: кто-то потащил детей в сад или школу, кто-то отправился прямиком на работу, а наши словоохотливые старушки во главе с изгнанной с кухни невзирая на отчаянное сопротивление бабой Катей – на лавочку, обсуждать все произошедшее и строить гипотезы. А мы с несолоно хлебавшим в плане получения полезной информации, но понабравшимся опыта борьбы с любопытствующей общественностью полицейским присоединились к его коллеге на кухне, где Майка, забаррикадировавшись в углу, пыталась давать показания.
К моменту нашего прихода с анкетными данными было покончено и Майка перешла непосредственно к описанию событий, повлекших за собой приглашение в наши пенаты двух достойнейших, хоть и не отмеченных высокими званиями представителей силовых структур. Как вы понимаете, пролог мне, как непосредственному участнику событий, был хорошо известен, а потому мало интересен. Память у меня хорошая, да и вам повторять все вышеописанное, уверен, не стоит. Впрочем, полицейских Майкина пространная преамбула тоже не сильно заинтересовала. После же того, как за Майкой закрылась входная дверь, произошло всего одно событие: Майя вызвала лифт, который к слову сказать похоже и так стоял на нашем этаже, а когда дверцы лифта открылись прямо к ногам Майи выпала лысая голова, которая при ближайшем рассмотрении не только оказалась приделанной к туловищу, но еще и принадлежала не кому-нибудь, а Майкиному шефу, который похоже и при жизни не сильно рвался ее повышать, а посмертно рассчитывать на это и вовсе не приходилось.
Рассматривать выпавшего пассажира Майка рискнула поскольку, по ее словам, он выглядел слишком сильно пьяным, чтобы на нее напасть. Ну а уж после того, как Майка не только узнала своего начальника, но и углядела удавку на его шее, выражение "мертвецки пьян" приобрело для нее совершенно особое значение. Как вы понимаете именно в этот момент самым лучшим решением с Майкиной точки зрения было заорать во весь голос, как будто ее вопли могли кого-то оживить, и броситься обратно домой звонить в полицию.