– В таком случае, – признался я, – не понимаю, о чем вы.
Редактор вышколенным движением выбил из пачки сигарету, закурил и жестом подозвал меня к себе:
– Глянь, какая рыба, – почти ласково сказал Петрович, тыкая в экран монитора дымящейся сигаретой.
Я оперся на стол, заваленный газетными обрезками и пеплом, и взглянул в экран. В адресной строке был вбит официальный сайт ФСБ. В первой же новостной вкладке красовался заголовок: «Рассекреченные герои». Редактор кликнул по заголовку, открылось окно, в котором сухим, казенным языком, до предела забитым канцеляризмами, был выложен список имен. Как я понял, бегло изучив документ, наша спецслужба, в честь очередной годовщины победы, решила рассекретить несколько разведчиков, времен Великой Отечественной. Делать вид, будто мне это интересно, я не стал.
– Так. Ну, рассекретили разведчиков. И что с того? Их, поди, уже никого в живых нет.
– Вот этот живой.
Петрович ткнул сигаретой в экран. Пепел замер на имени Макаров Егор Фомич, полковник ГРУ в отставке. Агентурный псевдоним «Канарис». Нахмурив лоб, я принялся штурмовать свои чертоги разума:
– Канарис, Канарис… Стоп! Нет, ну это же не может быть тот самый – Вильгельм Канарис!
– Аааа, старый лис, – хитро прищурился главред, – я знал, что ты тот, кто нужен. Нет, конечно, наш дед не начальник разведки Абвера. Того повесили еще в сорок пятом. Причем свои же. Наш дед, будучи под прикрытием, служил под началом того самого Канариса.
Я присвистнул:
– А ведь Макаров Егор Фомич – реальный Штирлиц.
– Круче. Он служил личным адъютантом у адмирала Канариса с тридцать девятого года.
– Погодите! Не хотите же вы сказать, что Канарис, помимо британской и американской разведок, работал еще и с нашей?
– Я тебе больше скажу, – тыкая окурком в переполненную пепельницу, сказал Петрович, – наш Егор Фомич завербовал эту нацистскую сволочь еще в сорок первом. А с британцами Канарис начал сотрудничать только в сорок третьем. Чуешь, какого полета дед нам попался?
– И вы хотите, чтобы я…
– И я хочу, чтобы наш журнал первым взял интервью у этого Штирлица, – поставил точку главред. – Иди Василич, выполняй!