«Чушь какая!»
Мать ему пела «Шел отряд по бережку, шел издалека…»! А откуда он знает английский? Ну как, откуда? Из школы, конечно. Мистер Макфарлейн от литературы так и говорил: «Юные джентльмены, вы должны так владеть вашим родным языком, чтобы Шекспиру не было стыдно за своих потомков».
«Родным?»
«Русский язык велик и могуч» – кто это сказал?
Так какой язык ему родной? Кто его мать? Кто его отец? Когда он родился?
С какого момента он вообще себя помнит? Да, конечно, с трех лет. Первое воспоминание в его жизни – день рождения. Торт с тремя свечками. Он их задул с третьего раза. Мама поцеловала его в лоб. И все были какими-то взволнованными: мама, папа, дядя Конрад и остальные. Потом он понял, в чем было дело – именно в тот день началась Великая Война. А еще через три года его шестой день рождения тоже вышел грустным – мама все время вытирала слезы, потому что в Бельгии погиб дядя Конрад. Польский эмигрант, он служил во французской армии и был убит где-то при Пашендейле, прямым попаданием немецкого снаряда в штабной блиндаж.
«Нет, это какая-то шизофрения!»
Он родился в день запуска первого спутника – четвертого октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года! Его даже хотели назвать «Спутником», но назвали, как и собирались, Степаном, в честь дедушки Степана Игнатьевича, погибшего под Минском в сорок первом. Его зовут Степан Никитич Матвеев! Да, именно так!
А кто же такой тогда Майкл? Да ведь это его самого так зовут: Майкл Мэтью Гринвуд, сын сэра Эрнеста Гринвуда и леди Сабины Гринвуд, в девичестве Лисовской, которую уже женой отец привез с собой из Франции. Свое второе имя Мэтью он получил в честь прадеда – героя восстания против царя – Матеуша Лисовского, повешенного русскими в Варшаве.
«Нет! Главное не это! Главное – какое на дворе число?»
Самое смешное или грустное, – тут уж каждый волен решать сам – заключалось в том, что кем бы он ни был, Степаном или Майклом, он знал ответ на свой последний вопрос.
Первое января 1936 года.
Олег Ицкович.
1 января 1936 года
– Mein Gott, geht es mir beschissen! – Ицкович хотел было поднять голову, но острая боль в висках заставила вновь опустить ее на подушку. – Warum habe ich nur Sekt und Cognac zusammen getrunken?![21]
Вот про коньяк и шампанское он помнил точно. Но совершенно непонятно, зачем он вообще пил шампанское. От шампанского у Олега обычно случалась изжога, и еще пузырьки, когда пьешь, в нос шибают.