Он нашел меня в небольшой толпе, стоявшей на веранде перед весовой.
– Эй, Стивен! – начал он. – Ты, видно, забыл им сказать, что я по-прежнему на тебя работаю!
Он не проявлял ни малейшего беспокойства – только легкое раздражение по поводу моей забывчивости. На миг я готов был сдаться при мысли о том, какая буря сейчас разразится. И снова принялся малодушно убеждать себя, что он ведь действительно хороший тренер и мои лошади действительно время от времени берут призы… Я мог бы просто внимательно следить за счетами, так, чтобы он знал об этом… А что до всего остального… Легко ведь можно сделать так, чтобы в будущем меня не обкрадывали…
Я набрал воздуху в грудь. Теперь или никогда!
– Я не забыл, – медленно произнес я. – Я своего решения не отменял. Я забираю лошадей.
– Чего?!
– Я их забираю.
Неприкрытая ненависть, отразившаяся на его лице, потрясла меня.
– Ублюдок!
Люди начали оборачиваться в нашу сторону.
Джоди выкрикнул еще несколько нелицеприятных эпитетов, очень громко и отчетливо. Я краем глаза заметил, как вокруг запорхали белые блокнотики репортеров, и решился пустить в ход единственное, что могло заставить Джоди заткнуться.
– Сегодня я ставил на Энерджайза на тотализаторе.
– Ну и что? – тут же ответил Джоди, прежде чем до него дошло, что это может значить.
– Я закрываю свой счет у Дженсера Мэйза.
У Джоди был такой вид, словно он готов меня растерзать, но он снова не спросил почему. Он стиснул зубы, покосился на репортеров – на этот раз он был им явно не рад – и прошипел очень тихо и угрожающе:
– Если ты что-то скажешь, я подам на тебя в суд за клевету!
– За оскорбление личности, – автоматически поправил я.
– Чего?
– Клевета – это то, что распространялось письменно, а оскорбление наносится устно.
– Короче, если ты что-нибудь скажешь, я тебя привлеку!
– Ты настоящий друг! – заметил я.
Глаза Джоди сузились.
– Для меня было большим удовольствием нагреть тебя как можно круче!
Наступила тяжелая пауза. Я внезапно проникся отвращением к скачкам и подумал, что лошади никогда уже не будут доставлять мне такого удовольствия, как раньше. Три года простодушной радости развеялись, как дым.
В конце концов я просто сказал:
– Энерджайза оставь здесь. О перевозке я позабочусь.
Джоди с каменным лицом развернулся на каблуках и скрылся в весовой.
С перевозкой проблем не было. Я договорился с молодым шофером, владельцем транспортного предприятия, состоящего из одной машины – его собственной, что он заберет Энерджайза в свою конюшню, а на следующий день отвезет его к тренеру, которого я подыщу.