– Говоришь, как робот. Мы почти пришли, идём скорее, я дам тебе спирту и затоплю бочку.
Выйдя из леса на опушку, я увидел один домик из брёвен где-то десять на десять метров с покатой крышей. Рядом с ним пристройка чуть поменьше, а сбоку навес с дровами. А перед этим домиком большая металлическая бочка на ножках с лесенкой наверх, под которой следы кострища. Саныч ускорился, почти побежал. У него невероятно нелепая походка, когда он бежит за спиртом. Буквально через мгновение без ружья, но всё так же с рюкзаком на спине, он оказался передо мной. В одной руке у него металлическая изрядно потрёпанная кружка с нарисованной совой. А в другой руке – металлический ковш, видавший и лучшие времена. Саныч светится от радости. Его круглое лицо расплылось в улыбке, лысина блестит, морщины на лбу собрались в гармошку.
– На! – без лишних церемоний он протянул мне кружку и ковш, – Чистый! – как бы хвалясь, сказал он.
На этой планете я был много раз, знаю, что такое водка, пробовал, И мне даже понравилось. Но спирт чистый я не пробовал. Поэтому я взял кружку, хлебнул и проглотил одним большим глотком… водку я так пил. Но выпив спирт, я «охренел». Кажется, именно так выражаются земляне в таких случаях. Всё зажгло внутри, я выхватил ковш и начал жадно пить воду, периодически кашляя. Саныч поднял брови вверх:
– Ща, я покажу как надо, – уверенно сказал он, – сначала воды в рот набираешь, но не проглатываешь, потом спирт хлебаешь, проглатываешь и запиваешь водой. Спирт во рту перемешивается с водой и заходит, как родимый, – сказал он и немедленно продемонстрировал.
– А-а-ах, – грубо прохрипел он, – пойдём в дом.
Вход в дом был через пристройку, которую Саныч называл предбанником. В этой пристройке стояли пластиковые синие бочки, помещение похоже на коридор к самому дому, с края которого был склад бочек. Стоит сильный, но не противный запах рыбы. Внутри основного дома была ржавая печь, большой добротный стол, один стул из массива и две металлические шконки. Не пойми откуда Саныч достал на стол копчёное сало, вяленое мясо, хлеб, какое-то варенье и воткнул нож прямо в стол.
– Я пока растоплю бочку, разведу спирт, а ты порежь тут всё, – суетливо сказал он и выбежал на улицу.
Чувствуя себя уже захмелевшим, я сел на стул и начал нарезать всё, что было нужно. Зачем к такому столу варенье, я не понял, но особого значения этому не придал. Немногим спустя вернулся Саныч с каким-то небольшим пеньком, поставил его возле стола и уселся на него.