Глеб встал, потянулся, поправил скомкавшуюся на спине рубашку. Оглядевшись, нашел взглядом возле одного из компьютеров красную папку с подготовленным еще вчера докладом.
Кабинет начальника находился на десятом, самом верхнем, этаже здания. Глеб ненавидел лифты, поэтому всегда предпочитал подыматься к шефу по лестнице, благо преодолеть четыре этажа для него, пока в свои сорок с хвостиком лет, не составляло труда.
Постучавшись и не дожидаясь ответа, Глеб открыл тяжелую с позолоченной табличкой, сообщающей всем, что здесь находится большое начальство, дверь. Трухин стоял отвернувшись, заложив руки за спину, что-то внимательно рассматривая за огромным панорамным окном.
Когда рядом никого не было, Глеб не соблюдал никакой субординации, в конце концов, они окончили один институт и знали друг друга уже много лет, да и на работе Глеб был ведущим инженером на хорошем счету, так что мог иногда допускать кое-какие фривольности, конечно, не переступая дозволенной черты.
Бросив папку на стеклянную столешницу, Глеб, специально создавая побольше шума, уселся в одно из кресел.
– Что-то ты сегодня больно серьезен. Опять сверху требуют ускорить работу?
Трухин никак не отреагировал на сказанное. Молча прошел к своему вмонтированному в стену ультрасовременному сейфу, на секунду замерев, дождался, пока биометрический сканер идентифицирует личность по радужной оболочке глаза.
Глеб с интересом наблюдал за происходящим, догадываясь, что такое загадочное поведение шефа неспроста и ничего хорошего не сулит. Достав что-то из сейфа, Трухин быстро положил это во внутренний карман пиджака.
Присев в свое огромное кресло, пристально, так, словно видел в первый раз, взглянул на Глеба. Не выдержав, Глеб толкнул папку с докладом по направлению к шефу.
– Максим, что за таинственность? Ты сегодня сам на себя не похож.
Прижав рукой скользящую по стеклянной поверхности папку, Трухин отодвинул ее в сторону.
– Извини, но у меня для тебя не очень хорошие новости.
Оттолкнувшись от стола, Глеб по-мальчишески дурачась, крутанулся в кресле.
– Давай уже, не томи, хуже синтетической еды все равно ничего быть не может.
– Твоя кандидатура выбрана для участия в проекте «Полигон».
Сказать, что слова, произнесенные Трухиным, произвели эффект разорвавшейся бомбы – попросту ничего не сказать. Предательский холодок миллионом крохотных мурашек моментально пробежал по взмокшей спине.