– Не беспокойся, узнают. То, что ты – дурочка, видно невооружённым глазом.
– Правда?
– Правда, к сожалению.
Первый шок от истории с деньгами вскоре прошёл, и ко мне перестали относиться настороженно. Но шрам в душе от очередной человеческой подлости остался.
Когда меня, наконец, поселили в общежитие, при первом же удобном случае я попыталась извиниться:
– Вы простите меня за то недоразумение с деньгами. Но я их правда не брала.
– Да знаю я! Тогда же позвонила этой мерзавке. Надо же, что придумала, так подставить человека!
С этой мерзавкой меня столкнула жизнь – как нарочно, чтобы я смогла посмотреть ей в глаза. Уже после курсов я вдруг встретила её на улице!
Глаза у неё были совершенно невинные. Мы какое-то время шли рядом.
– Как вы могли, я же была в Москве без стипендии, без общежития…
– Вы знали, на что шли.
– Но не на то, чтобы меня выставили обманщицей и воровкой!
– У меня не было другого выхода, она требовала долг, а у меня эти деньги были последние.
– В отличие от меня у вас была зарплата, не семьдесят же рублей!
– Какие это деньги по Москве. Вы поймёте ещё, что здесь каждый за себя! – И она спокойно заворачивает за угол.
Я сидела на лекциях и не верила своему счастью. Я даже пыталась конспектировать вначале, одна из сорока ребят и четырёх молодых женщин. Но лекции были так не похожи на какую-то учёбу, что я отказалась от этой затеи. Просто слушала и впитывала каждое слово.
Преподаватели не относились к нам, как к обычным студентам. Строгие инстанции Союза писателей признали нас литераторами, прозаиками и поэтами. Мы были элитой института!
Молодой доцент читает с листа, на ходу переводя на русский язык, Джойса, о котором мы тогда слыхом не слыхивали. Пожилой и вальяжный профессор о греческих философах рассказывает так, будто сам участвовал в их беседах. Преподаватель экономики позволяет кричать на семинарах то, о чём тогда говорили на кухнях и шёпотом. Только предупреждает:
– На экзаменах будете отвечать строго по учебнику!
А философию преподаёт тишайший человек с добрыми грустными глазами. Я для него просто находка, любое моё высказывание по марксизму-ленинизму оказывается каким-нибудь уклоном – то левым, то правым, то у меня взгляды эсеров, и даже Троцкого.
– Светлана, какая же у вас каша в голове! Как вы будете сдавать экзамены, не представляю.