– Во время укола лучше вдохнуть, – сказал он, и игла болезненно проткнула вену. Жижа брызнула в кровь, и в голове у меня резко помутилось. Прошло несколько секунд, во время которых я пыталась сфокусировать взгляд, и медик дохнул силой. Боль, похожая на ледяной взрыв, ударила в сердце, расходясь снежными осколками по всему телу.
– Отлично, теперь я закончу дело, – бросил Сид, схватив меня за руку. Он дёрнул ее вверх, заставляя встать, а я с ужасом поняла, что ноги не слушаются, и повалилась на пол.
– Надо же, как сильно подействовало, – пробормотал старик, нагнувшись и пощупав моё запястье. – Ничего, скоро станет легче. Должно стать…
– Отойди, Эрас, – отодвинул старика надзиратель. – Это что, мне тащить её придётся?
– Признаться, я ещё не видел, чтоб “Поцелуй русалки” действовал так сильно…
– А, никакого толку от тебя, – проворчал Сид, перекидывая меня через плечо.
А я так хотела закричать, чтобы этот собакоголовый не прикасался ко мне! Но получилось лишь невнятное бормотание.
– Да, я тоже рад тебе, кроха, – весело сказал Сид, неся меня по коридорам. – Не понравился я тебе вчера, да? – сказал он, когда все лишние уши остались далеко позади. – После эргастула ты сама мне на шею кидаться будешь, лишь бы больше туда не попасть. А я что? Я терпеливый. Я подожду. Но вымаливать прощение тебе придется долго, маленькая сучка. Стоя на тощих коленях и причмокивая у моих спущенных штанов.
После этого он гадко рассмеялся, а меня едва не стошнило.
Мы прошли несколько лестничных пролётов вниз. Пару раз повернули и направились по длинному коридору, внезапно остановившись прямо в середине.
– Пришли, кроха.
И тут раздался страшный крик. В нем не было ни капли человеческого. Он смешивался с лязгом металла, словно кто-то грызет решетку зубами. И с визгом, напоминающим царапание вилкой по стеклу.
Сид вздрогнул. Стало ясно, что это нечто пугает его так же, как и меня.
– Что это?.. – смогла выдавить я, через силу шевеля будто обмороженными губами.
– Не твоё дело, – буркнул он, а потом, похоже, сжалился надо мной, что было странно. – Но к заключённым это отношения не имеет.
А затем он грубо выпихнул меня в маленькое квадратное помещение, где было холодно, темно и страшно воняло человеческими испражнениями.
– Пока, кроха. И можешь не кричать. Этот этаж находится так низко, что ни надзирателям, ни заключённым ничего не слышно.