– Ешь, – я всучил ей ложку. – Нечего за столом болтать.
Надия обиженно ковырнула кашу. Я поймал на себе взгляд горничной. Та сразу же отвернулась, но я успел заметить осуждение.
Да чёрт возьми! Не хватало, чтобы малахольная шмакодявка из питомника обмусоливала в своей голове то, о чём не имеет понятия.
– Мама вчера была очень злая, – Надя облизала кончик ложки. – И ещё… Ещё очень грустная. Она сказала, что мы пойдём кататься на пони без тебя. Но мы не пошли. И она не хотела без тебя, я знаю. И я тоже не хотела.
– Надь, замолчи и ешь, – умение выедать мне мозг однозначно досталось ей от матери.
Да что они там делают?! Повышвыриваю всех нахрен! Они уже давно должны были её обнаружить. Или боятся?! Только я взял багет и собрался достать из холодильника кусок мяса, телефон начал надрываться.
– Пап, ты куда? – донеслось мне вслед.
– Да! – гаркнул, выйдя в холл.
– Александр Викторович… – Закир сделал паузу. Он был одним из тех, кого я пустил по следу сразу, как только всё закрутилось. – Мои люди нашли…
– Говори, – развернулся к окну.
Солнце резануло глаза, на миг ослепило меня. Я прищурился, чувствуя поднимающийся к глотке желчный ком.
– Мои люди нашли тело. Пулевое ранение в живот. – Он помедлил, прежде чем сделать контрольный в голову. – Погибшая подходит по всем описаниям.
– С чего ты взял? – просипел я. – Если вы нашли тело какой-то шлюхи, это ещё не значит…
– У мёртвой девушки татуировка. Вьюн на правом бедре. Также на ней был кулон в виде Пегаса.
– Её похитили в Италии! Нахрена тому, кто это сделал, избавляться от неё тут?
Вопрос был из категории тех, ответа на который не требовалось.
В попытке найти объяснение и не дать мне уйти в себя, Вандор дёргал за все нитки.
На опознание он поехал со мной. Сколько бы я ни посылал его, одного он меня не пустил. Похоже боялся, что я разнесу всё к хренам, а потом пущу пулю себе в висок, если… Вот этого «если» он и боялся.
Я прицельно пялился в лобовое стекло, воскрешая в памяти самое яркое из того, что было с нами за эти шесть лет. Отдельные куски не выхватывались. Каждая проведённая со Стэллой минута имела своё значение и оттенок. Имела свой собственный вкус и запах.
– Стэлла слишком живучая, чтобы всё кончилось так, Алекс, – судя по всему, друг выдохся.
Я молча перевёл взгляд на него.
Какая разница, почему она оказалась в тридцати километрах от аэропорта тут, когда села в машину Динары за тридевять земель? Какая, мать его, разница, что было этой ночью, если итог один. Волчонка нет.