Аха-ад – нынче кушанья пара-ад,
Шта-а-и-им – сами с мамой все съеди-им,
Шало-о-ош – цимес сладок и хоро-ош
Арба-а –выпьем сикера до дна-а
Хамэш – мацебрай и халу ешь.
Шеш и Шева – Адам и Ева
Шмо-онэ, – ели Хри-и-и-не.
Ничто так не «нагуливает» аппетит, как долгое размышление о вкусной и обильной еде, её низкой цене и высоких полезных свойствах купленных продуктов. И как только стол был накрыт, Давид с сыном, как водится в восточной стороне, но по вере отцов воздав благодарение Иегове, возлегли за трапезу.
Трапеза была как никогда богата и изыскана. Тория первым обратился к отцу:
– Добрый отец мой, как говорит наш сосед, дядя Зартошт аль Шахзад: «битый ишак бежит быстрее лошади». Ты долго голодал в изгнании, так оставим же формальности и преступим быстрее к трапезе.
Но Давид не прикоснулся сразу к угощениям, вместо этого он строго посмотрел на сына и произнес как можно серьезнее:
– Пойди и приведи, кого найдешь, бедного из братьев наших, который помнит Господа, а я подожду тебя.
Разделять свою трапезу с голодным единоплеменником научили Давида его отец Товиил, его дед Ананиил, которые усвоили этот урок от своих отца и деда: Адуила и Гаваила, да и последние не сами это все выдумали. Давид, вслед за ними, всегда скрупулёзно соблюдал закон предков.
Тория вернулся быстро, но один.
– Отец мой, – мальчик выглядел явно расстроенным, – один из племени нашего, удавленный, брошен на площади. Других наших нет.
Отложив трапезу, Давид, как и делал это раньше не раз, принял меры к достойному погребению несчастного и уже, после, принялся обедать, перемежая яства со слезами. Плакал и Тория, возлежавший с отцом за столом, плакала на женской половине и Анна.
Вечером того же дня, когда лучи солнца исчезли за горизонтом и полуденный зной ослаб как рабсак Одиссей в стране лестригонов, к Давиду в дом собрались его соседи. Они, конечно же были свидетелями очередного смелого поступка Давида, дерзнувшего предать тело государственного преступника земле. Приехал и племянник Ахиахар, быстрыми шагами вошел в дом дяди, но свиту, на всякий случай, оставил за воротами. Они были удивлены, они были возбуждены, им очень хотелось все это по-соседски обсудить.
– Еще не боится он быть убитым за это дело, – первым возвысил свой голос, обращаясь к собравшимся Ахиахар. – Бегал уже, и вот опять погребает мертвых!