– Миша? – Альбина вышла из Тигуана, тут же задрала нос и, прищурившись, уставилась на подошедшего. – Что ты здесь делаешь?
– Не догадываешься? – Он рванул ее на себя, наконец-то, прижав к себе.
Пуховик мешал, как и шарф. Михаил нагнулся к лицу, знакомый запах впился в ноздри, пронёсся волной по телу, заставив вздрогнуть. Губы опустились у уха, прошлись, оставляя влажный след на мочке. Почувствовал, как женщина в его руках напряглась, нервно вдохнула, и не сразу понял, что она упирается руками ему в грудь, отталкивая.
– Что такое, милая? – горячо прошептал он ей на ухо. – Не отталкивай меня.
Розенберг нырнул рукой под огромный шарф, зачем столько намотанной шерсти прячет тонкую шею, её дурманящий запах и гладкость горячей кожи?
– Лех ле азазель, – прошипела Альбина, корректный перевод означал «иди к чёрту». При этом, если бы она просто послала его на мужской половой орган, прозвучало бы в разы вежливей.
Михаил на несколько секунд опешил. Альбина не так часто применяла ненормативную лексику, казалось, её воротит от нецензурной брани. Извратиться настолько, чтобы отправить к Азазелю еврея – что-то несомненно новое в Альбине. Новое и заводящее ещё сильнее. Ещё пара выражений, и Розенберг нагнул бы строптивицу прямо у машины, посреди двора. Наверняка уже завтра видео со сношающейся парочкой во дворе-колодце в центре Питера взорвало бы ютуб, но Михаилу было плевать. Он хотел эту сумасшедшую девку, и был намерен получить.
– Ты заводишь меня, милая, – прохрипел он, сжал её шею с обратной стороны, давая понять, что никуда она не денется, не сегодня. – Хочу тебя.
– Типеш. – Вполне политкорректное «дурак» немного разочаровало, но пыла не убавило.
Зато мгновенно охладил хлопок двери и детский, растерянный голосок снизу. Михаила будто обдало ледяной водой.
– Здравствуйте…
Олеся! Пятилетняя дочка Альбины. Чудесный ребёнок, милая девчушка, вызывающая самые тёплые чувства. Она всегда тянулась к Михаилу, по-детски непосредственно, иногда с подозрением, но тянулась. Скорей всего от того, что лишена внимания отца, любого мужского внимания. Единственный дедушка жил за две с половиной тысячи километров, брата у Альбины не было, а мужчин в своё близкое окружение она, скорей всего, не пускала, предпочитая встречи на стороне и ни к чему не обязывающие отношения.