Один мой умный приятель сказал: “Счастье – в преодолении препятствий”. (Он погиб во время альпинистского похода – упал в пропасть.) Но счастье – это мгновение, а “не скучно” – жизнь.
…Сдаю экзамены. Еду из Политехнического института на задней площадке ленинградского трамвая. Ночь. Огни. Движение. Жизнь огромного города. Я одна. Мне не скучно. Я буду, я хочу много работать. Хочу много знать… Скорей… Скорей…
…Вступительные экзамены я сдала. Было подано 810 заявлений на 27 мест – 30 желающих на одно место. Выдержали конкурс 40 человек, я в том числе. Но меня не принимают: не комсомолка, отец – служащий (не рабочий). Год напряженной подготовки пропал. Надежда на желаемое образование рухнула…
…Позади – пережитое горе и душа в нем, как в футляре…
…Была любовь – полудетская, горячая, чистая, какая бывает в 16–18 лет. Мы шли навстречу друг другу только до известной черты. А потом мое чувство погасло, разбившись о его страсть, возбудившую во мне непреодолимую неприязнь.
Уехала в Ленинград. Его горячие письма все реже получали ответ, и, наконец, наступило молчание. Он приезжает в Ленинград. Моя сестра приводит его в публичную библиотеку, где я провожу целые дни. Идем домой вдвоем. Он бледен, курит, взгляд колючий. Приходим в освещенный низковисящим красным абажуром кабинет, в котором я живу.
Он понимает – разрыв. Берет меня за руку: “Что же мне, застрелиться теперь?” “Пороху не хватит!” При этом я не верила в такую возможность и интуитивно выбирала наименее болезненное, как мне казалось, для него поведение, старалась вызвать в нем гнев и чувство достоинства. Наверное, этого достигла, так как получила оглушительную пощечину. Остолбенев, смотрю, как он уходит. Навсегда.
…Весной сестра получила от папы известие о самоубийстве Володи. Папа писал об этом сестре, не мне, зная о нашем громком “романе”…
…И вот я снова в Смоленске. Мне рассказали, как друзья несли на руках через весь город гроб с Володей и как ветер трепал его светлые волосы.
Мое горе невозможно описать. Что со мной было! Вся моя первоначальная любовь вспыхнула с новой силой. Места, где мы встречались на улице, в парках, резали душу по живому. А на старом кладбище, где мы встречались каждый день (мы просто не могли жить друг без друга), его рукой на зубцах могильной ограды написано мое имя. А на другом кладбище – Володина могила с белым крестом и его школьной фотографией.